Трава забвения

Военные тайны старого кладбища

На краю старого кладбища за пятым микрорайоном есть братская могила. О ней мало кто знает. Сюда редко кто забредает. По весне трава здесь по пояс. Приходит директор соседнего кладбища и скашивает траву. И тогда обнажаются железные таблички с номерами. 73 таблички. 73 воина, погибшие от ран в военных госпиталях Джамбула в прошлом веке, покоятся здесь…  Как получилось, что в городе со славными армейскими традициями заброшенным и забытым оказалось воинское захоронение, понять трудно. И ведь что интересно: 11 солдатам, точно так же умершим от ран в госпиталях, чьи имена известны, установлен мемориал, им воздаются почести. А их собратьям - высокая трава и забвение. Но пришла, видно, пора собирать камни. Стрясти пелену. Вывести из небытия. Одно имя уже ждет своей памятной плиты… Щелочковы в Таразе фамилия известная. Владимир Щелочков - полковник милиции в отставке, бывший начальник УВД Жамбылской области. Павел Щелочков - подполковник в отставке, последнее место службы - заместитель начальника Сарысуского РОВД. Сейчас оба брата - пенсионеры МВД. И как в былые времена, ведут поиск. Но не преступников ищут. Ищут могилу деда, участника Великой Отечественной войны. - У нашего деда Егора Ивановича и его жены Евдокии было три сына: Иван, Владимир и Александр, - рассказывает Владимир Щелочков. - Жили они в Алтайском крае, оттуда, из города Камень-на-Оби, в 1941 году дед и старшие сыновья ушли на фронт. А бабушка Евдокия с младшим сыном Александром - будущим нашим отцом - приехали сюда, в Казахстан. Александру было тогда 15 лет, и он сразу устроился работать кочегаром на паровозе, а вскоре парню доверили водить состав. Рабочая карточка позволяла ему содержать себя и мать. В 1945 году вернулись с фронта Иван и Владимир. У дяди Володи после ранения в ногу и в лицо колено не сгибалось, и глаз не видел. А дяде Ване пулей раздробило зубы, сослуживцы, по его рассказам, шутили: «Ты, наверное, слишком громко ура кричал, и пуля в рот залетела!» Пришел с войны и Егор Иванович - только не на своих ногах. Всего израненного, да еще и больного туберкулезом, его привезли сюда, в Джамбул, к жене и младшему сыну. По сути, привезли умирать. Он и умер вскоре. Так вот, моя бабушка по материнской линии, которая работала в том госпитале, где он скончался, операционной сестрой, потом рассказывала, что родственникам похоронить деда не дали. По причине туберкулеза, я так думаю. И хоронило туберкулезных больных государство. - О том, что умершие от ран похоронены вместе, мне сообщил один из местных старожилов, - подхватывает нить разговора Павел Щелочков. - Я тогда уже очень активно вел поиски могилы деда, дал объявление в газету. И на него откликнулся человек почтенного возраста, чья мама работала медсестрой в железнодорожной больнице - именно на ее базе был развернут один из госпиталей, а другой, кстати, размещался рядом, в железнодорожной школе № 320 (сейчас это гимназия № 24. - Г. В.). Старожил подтвердил, что всех умерших в гос-питалях хоронили в братской могиле на кладбище за пятым микрорайоном. Я стал искать братские могилы. Обошел все кладбище - ничего похожего. А могила, оказывается, на самом краю, откуда уже начинается спуск к реке, я всего-то несколько метров не дошел до нее. Ее мне показала бухгалтер Успенского храма Марина, она частый посетитель на этом погосте. Невозможно передать мои чувства, когда я увидел эти таб-лички, - ведь под какой-то из них лежал мой дед… И хотя непосредственно дедову могилу я так и не нашел, но теперь, по крайней мере, круг сузился до двухсот квадратных метров. Братья Щелочковы рассказали о дальнейшей судьбе своих боевых предков. После того как дед умер, а его старшие сыновья вернулись с фронта в родные места, бабушка Евдокия уехала к ним на Алтай. А младший сын Александр остался в Джамбуле. Женился, родились дети - Владимир и Павел. Александр так и проработал всю жизнь машинистом, трудился ударно, стал заслуженным железнодорожником, его портрет всегда висел на доске почета. Умер Александр Егорович в 2003 году в возрасте 78 лет. Спустя два года Владимир Щелочков съездил на Алтай, в военкомате города Камень-на-Оби ему предоставили документы, по которым он без труда отыскал родственников, и вскоре смог навестить могилки своих дядей. А вот «двести квадратных метров» на таразском кладбище, где покоится дед Егор, для братьев Щелочковых пока непреодолимы. В военкомате, куда Павел обратился с запросом, ответили, что для дальнейшего поиска нужна более подробная информация о бойце. А архив железнодорожной больницы, как выяснилось, сгорел. Мы с Павлом стоим у края захоронения и слушаем звон колокольчиков. Полевые цветы, наверное, знают, кто в какой могилке лежит. «Здесь захоронены воины Великой Отечественной войны», - гласит надпись на указателе. Кстати, откуда он здесь? Достаю мобильник и набираю номер директора главного городского кладбища «Зеленый ковер» Кадырхана Абдуллаева в надежде, что, может быть, ему что-то известно о тех, кто покоится на этом квадрате. - Указатель поставил я, - отвечает Кадырхан. - Несколько лет назад ныне покойная заместитель председателя городского совета ветеранов Лариса Щукина меня просила: «Кадырхан, ты уж, пожалуйста, позаботься об этом участке кладбища. Ведь здесь лежат воины Великой Отечественной войны». И я завещание Ларисы Алексеевны выполняю: каждый год выкашиваю здесь траву и крашу таблички, хоть это дело и не мое, поскольку кладбище в коммунальной собственности. И буду делать это впредь. А правильнее было бы поставить хоть какой-то памятник этим неизвестным героям. Ведь оттого, что солдаты безымянные, их подвиг меньше не стал… Возвращаясь назад по главной кладбищенской аллее, мы остановились у мемориала, где захоронены те 11 бойцов, чьи имена выгравированы на мраморных плитах. Честно сказать, мемориал, установленный еще в конце 70-х годов, давно нуждается в реставрации, а прилегающая территория - в благоустройстве. Год назад к 70-летию Великой Победы на это выделялись деньги. И что же? Стыдно и горько, но ремонт был сделан такой, что лучше бы его не делали. Тротуарная плитка исчезла, вместо нее появился асфальт, вернее, видимость асфальта: некая рассыпчатая масса с прорастающей из-под нее травой. Сам памятник был «заштопан» гранитными плитками другого оттенка, выбивающимися из общего тона. В общем, все было сделано тяп-ляп - для отвода глаз. Видеть такое отношение городских властей (отдел ЖКХ акимата Тараза выступал заказчиком ремонта, а подрядчиком - небезызвестное ТОО «Жасыл Ел-Тараз») к памяти о великой войне было невыносимо, и я как коррес-пондент газеты «Время» обратилась с заявлением в антикоррупционную службу Жамбылской области. После долгой и «тщательной», видимо, проверки пришел ответ, ключевая фраза которого звучала так (орфография и стиль сохранены): «Осмотром уложенного асфальта на площадке памятника установлено его наличие, а в местах проросшей травой, подрядчиком произведена замена асфальта». И что же мы видим сегодня: все та же проросшая трава и «наличествующий» асфальт: латка на латке… Солдаты, простите нас…

Галина ВЫБОРНОВА