Кому маршал Малиновский обещал Звезду Героя
Грищенко Степан Герасимович с супругой Марией Алексеевной вместе вот уже 62 года. Он - участник Великой Отечественной войны, она - труженица тыла. За свои заслуги перед Родиной они были награждены многочисленными медалями. Вот, пожалуй, и все, что они имеют. Ветераны сегодня вынуждены томиться в стареньком маленьком домике на Второй Бульварной, стены которого беспощадно рвут трещины, а низкие комнаты уставлены диваном, кроватью и сервантом, какие уже вряд ли встретишь в благополучных семьях. В такой обстановке, казалось бы, впору бить тревогу и жаловаться чиновникам на жизнь. Но они не унывают... Сон и явь - Почти каждый день снится мне эта война, - начинает свой рассказ Степан Герасимович. - Снятся однополчане, мины, снаряды, фашисты. Иногда просыпаешься, вздрагивая, в холодном поту, будто уже распрощался с жизнью. Понимаешь, что это сон, что все уже прошло давным-давно, но в очередной раз думаешь: «А я ведь должен был остаться там!» Нам, 18- и 19-летним мальчишкам, было понятно только одно: нужно защищать Родину. Подготовку на фронт мы проходили в военно-пехотном училище в Оренбурге. Поскольку я считался самым грамотным из-за восьмиклассного образования, стал пропагандистом и читал курсантам политинформацию. Но у меня также получалось хорошо стрелять, и часто на стрельбище я слышал: «Учитесь стрелять, как Грищенко!» В душе я был горд этим, но умение метко попадать в цель потом спасло мне жизнь. Помню, как сейчас, канун того дня, когда мне должны были присвоить звание лейтенанта. Меня уже поздравляли товарищи, готовился соответствующий приказ, и наутро я должен был стать офицером. Нас в училище и готовили для командования взводом. А ведь и вправду говорят: на войне, как на войне. В эту ночь вдруг подъехали вагоны, нас срочно подняли с постели и отправили в Ступино, в резервные воздушно-десантные войска. Там я совершил 28 прыжков с аэростата: в лес, на воду и открытую местность. Так нас готовили к будущим боям. Наконец мы двинулись на Запад и сразу же оказались в самом пекле войны. В 1944 году шли ожесточенные бои за освобождение Венгрии. Сражались за каждый дом, каждый подвал. Пули свистели над головой, били пулеметные очереди. Гибли товарищи, но никто не смел показать слабость духа. Приказано выжить - Мы освободили восемь городов, в том числе Будапешт, перешли Австрию. Взяли шесть городов, форсировали реку Рабу (правый приток Дуная). Чтобы переправиться через нее на тот берег, нужно было проплыть сто метров. Горная река была глубокой и с довольно сильным течением. Я не умел плавать вообще, но разве скажешь об этом в такой момент? Была ночь, мы разделись до трусов, захватив с собой только автоматы. Я был наводчиком и потому должен был плыть одним из первых. С криками «За Родину!» мы бросились в ледяную воду, и я попрощался с жизнью. Барахтался в реке, как мог. Не знаю, каким образом, но меня вынесло на берег. И сразу же - пулеметные очереди противника над головой. В тот вечер мы потеряли многих бойцов. 12 солдат утонули, даже не добравшись до берега. Вероятно, они тоже не умели плавать. Я нашел на берегу женский халат, надел его на себя и вперед! Только к утру, когда подошел наш обоз, мы переоделись. Взяли шесть австрийских городов. Но судьбоносным для меня были бои за укрепленный танковыми дивизиями город Герцегенбург. Целую неделю штурмовали, но безуспешно. В качестве подкрепления к нам прибыли три штрафных батальона, а руководил наступлением маршал Родион Яковлевич Малиновский. Высоту в конце концов мы взяли. Но какой ценой! Тысячи солдат с обеих сторон лежали на поле битвы. Нужно двигаться дальше, а у нас кончились боеприпасы - обоз где-то по пути затерялся. Меня вызвал командир батареи и дал приказ: «Даю тебе три часа, чтобы обозы были здесь!» Смертельная пуля - Так я и пошел назад в темноте по незнакомой местности. Иногда останавливали свои: «Стой, кто идет?» Я называл пароль «свисток», и меня пропускали дальше. Только в час ночи я нашел наш обоз, который застрял в болотистой местности. Мы накидали бревен, солдаты помогли нам, и пароконная бричка, запряженная немецкими лошадьми, двинулась вперед. В темноте мы с опытным ездовым Андреем Грицаюком не знали, куда вообще ехать, и повели обоз наугад. Мне казалось, что я получил невыполнимое задание. Вышли к какому-то хутору на рассвете, проезжаем лощину, глядь - а к нам навстречу бегут немцы, десять человек. Это был самый страшный день на войне, я снова попрощался с жизнью. «Оставить обоз!» - крикнул я Грицаюку и бросился вместе с ним в овраг. «Не отступать!» - решаю я. Немцы были уже в пятидесяти метрах от нас, я видел их радостные лица. Мы открыли огонь, и тут пригодилось мое умение попадать точно в цель. Я уложил четырех фашистов, еще одного положил мой товарищ. Но его смертельно ранили в голову. Оставались еще пять вражеских солдат. Тут на шум подоспели наши, раздался минометный огонь, и враги бросились врассыпную. Я пополз к своим, а потом - к нашему обозу. Одна лошадь была убита, но во дворе хутора нашел другую. Задание было выполнено, боеприпасы, гранаты, продукты и снаряжение были доставлены, и командир батареи за проявленный героизм представил нас к награде. Грицаюка - посмертно. Запамятовал - Помню, как Родион Малиновский, вручая мне орден Славы третьей степени, сказал: «Получишь Героя, если дойдешь до Праги». В Чехословакии мы освободили четыре города, дошли и до Праги. Но вряд ли Малиновский уже помнил обо мне. 2 мая пал Берлин, но мы воевали вплоть до 9 мая, пока не было объявлено о капитуляции Германии. Перед глазами - последний кровопролитный бой. Несколько танковых дивизий схлестнулись в смертельном бою, а поле битвы напоминало шахматную доску. В этом квадрате лежат погибшие советские воины, в другом - фашисты, потом опять наши… Десятки тысяч советских солдат были убиты в те дни, когда война фактически уже закончилась. После войны я переехал в родной Оренбург, работал инструктором в райкоме партии, после окончания Ташкентского института железнодорожного транспорта был инженером. В вагонном депо я встретил ее, Марию. Она, труженица тыла, награждена медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.». Работала в депо с 14 лет, так как отец ее тоже ушел на фронт, а мать была с малолетним ребенком. Тяжелые были времена. Она ходила на работу в тапочках и в снег, и в дождь, и в лютую стужу. Больше никакой обуви не было, а из верхней одежды - одна фуфайка. Я предложил ей пожениться. Потом переехали в Джамбул. И до сих пор мы вместе.Шурат ХАШИМОВ, фото автора
