Несгибаемой воли старший брат
Только сегодня пролились горькие слезы. Понятно, что есть начало жизни и есть ее конец. В свое время я навечно попрощался с отцом, матерью, великим казахским батыром Бауыржаном-ата, наставником и духовным отцом Бахытжаном-коке... Уже сорок дней мы живем без Шерхана Муртазы. А боль утраты до сих пор не унимается. Понимаю, что на все воля Создателя, но сердце не подчиняется разуму. Я много лет, не побоюсь этого слова, дружил с ним. Поэтому, несмотря на большую разницу в возрасте, мы были откровенны друг с другом. «Когда я умру, ты и Алижан (сын Батырхана, младшего брата Шерхана коке) будете с посохом стоять у дверей и оплакивать мою смерть». «Когда я усну вечным сном, положите меня рядом с Айшой (это его мать - главная героиня автобиографического романа «Ай мен Айша»)». «Бекет, мой отец Муртаза и твой дед Момынкул были не просто родственниками, они были жекжатами - самыми близкими и верными друзьями. Их дружбу и братство мы должны пронести по жизни». Шерага мог позвонить в самый неурочный час: «Бекет, сколько можно работать? Тебе так много платят, что ты не можешь ненамного отлучиться? Мы тоже работали. Может, пойдем в бильярд сыграем?» Он не приказывал, не требовал, а мягко, порой шутя, намекал: может, пойдем, может, у тебя времени нет, может, ты выберешь для меня время. «Я выезжаю из Алматы, может, ты машину пошлешь на вокзал встретить?», «Я выезжаю в Алматы, может, ты машину дашь, до вокзала довезет?», «Я сижу у Несипбека, ты ведь знаешь его, Кордайского бурого кулжу (известный писатель Несипбек Даутайулы). А мне нужно до Жуалов добраться. У тебя есть машина?», «Бекет, я сейчас в Жуалах нахожусь, завтра, Бог даст, должен встретиться с сарысусцами, подбросишь меня туда?»... И этого было достаточно. Когда я возглавлял областную телерадиокомпанию, мы задумались, как поднять рейтинг местного телеканала. И одним из самых успешных проектов стала программа «Шерағаның сағаты» («Час с Шерага»). Она выходила в эфир два раза в месяц. Вел ее известный журналист Аскарбек Сейлхан. Это была по-настоящему захватывающая программа. В одно время областные власти намерились за таразским городским автовокзалом открыть китайский базар. Никто не осмеливался вслух воспротивиться такому решению, хотя ежедневно поступало множество телефонных звонков с возмущениями по поводу решения властей. И тогда мы этот вопрос задали Шерага: как он относится к решению об открытии китайского базара в Таразе? Его негодованию не было предела. В порыве эмоций он даже поднялся со стула в студии, чего никогда прежде не было. Так на китайском базаре в нашем городе была поставлена жирная точка. Шерага был заядлым рыбаком. Однажды мы закинули удочки на отмели Каменного озера, и тут началась безудержная поклевка карасей. В пылу азарта мы не заметили, как раздетый Шерага засиделся под палящим июльским солнцем. На следующий день я заехал проведать его. Он сидел за столом, тихо кряхтя от боли. Даже руку едва поднял, чтобы поздороваться. «Какое тут здоровье, - вздохнул он, - видишь, сижу, как обуглившаяся картошка». Да, уже сорок дней мы живем без Шерага. Но он с нами, потому что мы помним его. Как говорил древнеримский мыслитель Марк Туллий Цицерон, «жизнь мертвого продолжается в памяти живого». Он живет в наших воспоминаниях. Твердый, непреклонный, лучший из редакторов, талантливый, самобытный писатель, искрометный рассказчик, самоотверженный и несгибаемый борец за интересы своего народа. Мягкий и отзывчивый в отношениях с родными, искренний и верный с друзьями... Уже не повторятся светлые дни, которые мы провели с ним...Бекет МОМЫНКУЛ
