Знание истории предков помогло отстоять Москву
Офицерский талант Бауыржана Момышулы ярко высветился в боях за Москву, где он своими неповторимыми подвигами прославил казахский народ. Исследования его действий при обороне столицы Советского Союза свидетельствуют о том, что он был хорошо осведомлен о тактике ведения боев казахских батыров с превосходящими силами противника. В январе 1944 года легендарный Бауыржан Момышулы в течение четырех дней читал лекции в Академии наук Казахской ССР. Его слушателями был узкий круг ученых, писателей, искусствоведов Казахстана и России. Этой знаменательной встрече предшествовали следующие события. В конце 1943 года Бауыржан Момышулы два месяца находился в полевом госпитале. Тогда он был полковником, командовал полком. Из госпиталя его направили в Москву, где он продолжил лечение еще в течение месяца. Затем его пригласили на военно-врачебную комиссию, председателем которой был генерал-майор Доброхотов. После тщательного осмотра генерал покачал головой и сказал, что полковнику еще рано ехать на фронт. «Мы прямо сейчас не можем Вас отправить на передовую», - вынес он свой вердикт. Видя недовольное лицо Момышулы, генерал Доброхотов примирительно улыбнулся: «У Вас в Алматы есть дом, семья. Съездите туда, отдохните с месяц, наберитесь сил. Я слышал, что осенью 1941 года, когда Вы яростно защищали Москву от фашистов, Ваша жена родила сына. Наверное, он уже ходит, да и говорить начал. Поезжайте домой, обнимите малыша, прижмете его к груди, насладитесь отцовскими чувствами. Вот так Москва, которую Вы вчера защитили от врага, решила отблагодарить Вас. Как Вы на это смотрите?» Этот эпизод из жизни легендарного Бауыржана Момышулы подробно изложен в интервью народного писателя Казахстана Азильхана Нуршайыкова «Батырдың майданнан келуі» («Приезд батыра с фронта»). - Когда выходил из вагона, сердце бешено заколотилось, затруднив дыхание, - вспоминал Момышулы. - Ведь с этого вокзала в августе 1941 года мы в составе 316-й стрелковой дивизии отправились на фронт. А теперь вот я, как заблудившийся гусь, из той дивизии один вернулся сюда. Многие бойцы и офицеры дивизии героически полегли на подступах к Москве, проявив яркие примеры любви к Родине. Там же мы лишились замечательного человека Панфилова, который стал нам всем как отец родной. Ценой таких невосполнимых потерь мы не пустили фашистов в Москву. Более того, мы не только остановили их, но и погнали обратно. И где сейчас моя родная 8-я гвардейская дивизия, какие дни переживает? Как служится моим друзьям Балтабеку Жетписбаеву, Малику Габдуллину, Дмитрию Снегину и другим? Выйдя из вагона, полковник оказался в объятиях земляков. Сабит Муканов, Мухтар Ауэзов, Мухаметжан Абдыхалыков и тысячи алматинцев горячо встречали героя. До отправки на фронт у него была трехкомнатная квартира. Но во время войны в столицу приехало много народу. Поэтому городские власти приняли решение потеснить маленькие семьи. Так семья Момышулы оказалась в одном из многих бараков на Красноармейской улице, ныне улица Панфилова. Встречавшие алматинцы вместе с героем вошли в барак. Кому не хватило места в комнате, остались в коридоре. Всем было интересно увидеть первую встречу героя с сыном. Позже Бауыржан-ата так описал этот эпизод: «Светлолицый полненький карапуз с круглыми глазами, как две капли воды похож на меня. Люди обращали на это внимание, говоря, что он - вылитый отец. Бахытжан, семеня ножками, проворно подбежал и обнял меня за шею. И тотчас твердость полевого командира улетучилась, будто дым. Я задрожал всем телом, а сердце начало таять. Но я не подал виду, что волнение овладело мной…» Вскоре после угощения гости разошлись. Только один гость остался на месте. Это был Мухтар Ауэзов. Бауыржан заметил, что он хочет поговорить. Но домочадцы не давали им такой возможности. К тому же от посетителей не было отбоя. Люди шли толпами, чтобы увидеть живую легенду. Мухтар-ага сидел, радуясь вместе со всеми, кивал головой. Но в конце концов сказал, что ему пора идти. Полковник вышел проводить его. - Бауыржан, я получил твое письмо, - сказал Ауэзов, когда они вышли на улицу. - Порадовала твоя оценка моего романа «Абай». Большое спасибо. Спасибо за то, что прочитал, находясь на войне. Узнав, что Бауыржан приехал всего на полтора месяца, Мухтар-ага огорчился. - Жаль, что ты приехал ненадолго. Поэтому желательно эффективно использовать твое краткосрочное пребывание в Алматы. Все хотят встретиться с тобой, из первых уст узнать о войне, фронтовиках. Мы подумаем, как организовать твою встречу с писателями, учеными и людьми искусства. Советоваться будем с Канышом Сатпаевым. Он председатель президиума казахского филиала Академии наук. После поставим в известность секретаря ЦК Компартии Казахстана по идеологическим вопросам Абдыхалыкова, - предложил Ауэзов. Так была организована встреча полковника с творческой элитой Казахстана и России, на которой присутствовали представители госбезопасности. Как же без них, если лекции читать будет непокорный Момышулы?! Итак, вернемся к лекциям, вернее, к их стенограммам. Там очень много интересного. Они расскажут, как бил фашистов Бауыржан Момышулы в самое трудное время - при обороне Москвы. Именно тогда он показал, как нужно воевать с превосходящими силами врага, порой в условиях окружения. Эта тактика вошла в историю как спираль Бауыржана. И она свидетельствует о его глубоком знании истории своего народа, которому на протяжении веков приходилось воевать за сохранение казахской нации как таковой, а также за освобождение земель. Он знал тактику, применявшуюся казахскими батырами во время сражений с превосходящими силами противника. Они, разделив свои войска на несколько частей, били врага с разных сторон, тем самым внося сумятицу в его ряды. Мобильные группы били врага в лоб, затем, отскочив в сторону, заходили с флангов или с тыла. Эту тактику Момышулы усовершенствовал и умело использовал в битвах под Москвой. Приведу только один пример творческого подхода Момышулы к организации и ведению боя. Как известно, Панфиловской дивизии пришлось обороняться против шести немецких дивизий. 14 ноября 1941 года комдив поставил перед батальоном Момышулы непосильную задачу - занять оборону в районе деревни Горюны, станции Матренино и отметки 235,1. Непосильная потому, что линия обороны составила восемь километров вместо двух по уставу. Комбат в своей лекции признавался: «Я пришел в ужас от того, что батальон занимает такой большой участок обороны». Будто этого мало, генерал Панфилов спокойно так сказал: «Вы знаете, ведь я жертвую Вашим батальоном, продержитесь до двадцатого на данном рубеже». 16 ноября ближе к обеду 20 немецких самолетов начали бомбардировку станции Матренино, где укрепились 120 стрелков под командованием лейтенанта Ефима Филимонова. Затем до вечера фашисты поливали станцию артиллерийским огнем. На следующий день вражеская авиация совершила новый налет. Филимонов докладывал Момышулы, что неподалеку от станции накапливаются немцы, готовясь пойти в атаку. У батальона приказ Панфилова держать станцию до 20 ноября, а тут враг ведет жестокий артобстрел кучки людей. Земля к тому времени промерзла, поэтому бойцы толком не могли вырыть укрытия. Стало ясно, что скоро от роты Филимонова никого в живых не останется. Комбат понял, что немцы во что бы то ни стало хотят овладеть этим узловым пунктом, и решился на неожиданный как для немцев, так и для своих бойцов шаг. Если враг так хочет взять Матренино, пусть берет! Он вызвал Филимонова и приказал его роте бежать из Матренино, причем бежать в панике. Приказ есть приказ. Солдаты спешно покидали позиции. Фашисты тотчас прекратили артобстрел станции. Немецкий батальон, готовившийся атаковать роту Филимонова, вошел в Матренино. Поскольку красноармейцы на их глазах бросились наутек, фашисты даже не удосужились выставить караул. Минут через сорок Момышулы вызвал к себе Филимонова, Хабибуллу Рахимова и Жалмухамеда Бозжанова и поставил задачу разделить собравшуюся в лощине под мостом роту на три группы и с криками «Ура!» с трех сторон атаковать станцию. Когда 120 человек с трех сторон с истошными криками «Ура!» неожиданно бросились в атаку, немцы в панике побежали. Офицеры метались, пытаясь остановить бегущих солдат. Но паника - это страшная сила, которую остановить крайне сложно. Не буду подробно останавливаться на некоторых эпизодах этого боя, скажу только, что было убито 300 немцев, остальные бежали. И никто не знает, сколько из них было ранено. Бойцы батальона захватили четыре станковых пулемета, два артиллерийских орудия, семь единиц радиоаппаратуры, 24 ручных пулемета, две штабные машины со всей документацией, а также другие трофеи. Параллельно с этим шла жесточайшая артиллерийская подготовка фашистов на отметке 235,1, которую обороняли 80 стрелков под командованием Семена Краева. И здесь складывалась критическая ситуация. Краев по радио спросил у комбата, что ему делать. Есть угроза того, что враг может обойти его сбоку. Момышулы поразмыслил: чего хочет противник? А он хочет окружить группу Краева и уничтожить ее. Какие, думаете, предпринял контрмеры старший лейтенант? Он приказал группе Краева притвориться мертвыми. Спустя несколько минут немцы прекратили артиллерийский обстрел, к отметке 235,1 направились колонна живой силы противника и восемь танков. На их пути находился мост. Экипажи трех передовых танков, а это девять человек, предполагая, что мост может быть заминирован, вышли из боевых машин, чтобы обследовать его. В это время 80 «мертвых» бойцов по приказу Момышулы «воскресли» и с раскатистыми криками «Ура!» бросились в контратаку на 400 немцев. Пулеметчик короткой очередью уложил вышедших из танков фрицев, которые осматривали мост. Итог боя - уничтожено 150 фашистов, захвачено одно орудие, один трактор-тягач, 150 снарядов, три танка, штабная машина с документами… Эти и другие действия Момышулы вошли в историю Великой Отечественной войны как образцы творческого подхода командира к организации и ведению маневренного боя с врагом, многократно превосходящим по численности. Лучшей оценки, чем дал немецкий генерал-полковник Эрих Гепнер, командовавший 4-й танковой группой, чьи ударные силы потерпели поражение в боях с 316-й (8-й гвардейской) стрелковой дивизией, не придумаешь. Когда его солдаты столкнулись с батальоном Момышулы, с другими подразделениями дивизии генерала Ивана Панфилова, Гепнер в своих донесениях командующему группой «Центр» Федору фон Боку писал, что перед ним «дикая дивизия, воюющая в нарушение всех уставов и правил ведения боя, солдаты которой не сдаются в плен, чрезвычайно фанатичны и не боятся смерти».Бекет МОМЫНКУЛ, внештатный сотрудник научно-исследовательского центра «Бауыржантану»
