Как коммунисты боялись оправдать товарищей
Тень террора накрыла Коммунистическую партию… В январе 1938 года на очередном Пленуме ЦК ВКП(б) рассматривался интересный вопрос: «Об ошибках парторганизации при исключении коммунистов из партии, о формально-бюрократическом отношении к апелляциям исключенных из ВКП(б) и о мерах по устранению этих недостатков».
Из постановления видно, что в партийных рядах складывалась критическая ситуация. В документе приведено много фактов, а одним из важных является следующий: партийными организациями перестали рассматриваться апелляции тех, кто был исключен из партийных рядов. Так, в некоторых обкомах партии скапливалось по несколько тысяч нерассмотренных заявлений. В документе подвергается критике ситуация, когда областные, краевые, центральные партийные органы всячески избегали пересмотра апелляций исключенных из партии, обосновывая это тем, что решения городских и районных комитетов являются окончательными и не подлежат пересмотру. В то же время отмечается, что руководители партийных органов творят произвол и допускают поступки, несовместимые со званием коммуниста. В связи с этим постановление Пленума требует в трехмесячный срок рассмотреть все апелляции исключенных из партии и прекратить их бездумное увольнение с работы. Вместе с тем предложено привлекать к ответственности тех, по чьей вине допущена несправедливость.
Таким образом, по решению Пленума самая репрессированная часть населения СССР - коммунисты - стали постепенно избавляться от необоснованных преследований. Дела о прекращении репрессий от правоохранительных органов стали передаваться в ведение партийного аппарата. Печально известный нарком внутренних дел Николай Ежов был переведен в наркомат водного транспорта. С августа 1938 года наркомом внутренних дел назначен Лаврентий Берия. Соответственно, в органах внутренних дел прошла большая «чистка», все крупные руководители были сняты со своих должностей и преданы суду. Большая их часть получила высшую меру наказания, и это было воспринято, как требование времени. Снятие с должности и последующие арест и расстрел Н. Ежова, скорый расстрел крупных милицейских чинов были восприняты как заметание следов массовых преступлений.
Однако причина была в другом: НКВД в случае, если его чрезвычайные полномочия не будут отозваны, на базе подконтрольных ему структур мог стать чьей-то личной политической силой и полностью выйти из-под партийного контроля. Дело, связанное с руководителями НКВД, не ограничивалось их заменой. Телеграмма за подписью Иосифа Сталина (фактическая дата создания и отправки не указана - Прим. автора) в первом абзаце сообщает о решении Пленума ВКП(б) о передаче в кратчайшие сроки для изучения, проверки и дальнейшего хранения личных дел сотрудников милиции всех уровней. В телеграмме также говорится, что в результате расследования вскрылся обман органов НКВД враждебными лицами, недостойными политического доверия, и системе необходимо очиститься от таких лиц. Данный комплекс мероприятий является обязательным для служащих НКВД, они переходят в партийную номенклатуру и напрямую отчитываются перед партийными органами. Все пункты следовало исполнить к 1 января 1939 года.
Оживление внутрипартийной и общественной жизни, начавшееся в 1938 году, имело двоякое значение. С одной стороны, репрессивный процесс стал несколько замедляться, органы внутренних дел были взяты под контроль. С другой стороны, те, кто в это время уже находился в тюрьмах и изоляторах, все еще пребывали в неопределенности, не зная, как сложится их судьба. Никто не торопился прекращать заведенные на них уголовные дела и выпускать их на свободу. А 15 сентября 1938 года решением Политбюро ВКП(б) особые тройки были воссозданы в прежней роли. На этот раз им дали «…только дела до 1 августа 1938 года и предписали закончить их в два месяца». По истечении этого времени дела всех лиц, арестованных по судимости, должны быть переданы в соответствующие судебные органы... а если материалов для судебного разбирательства недостаточно, то обвиняемые должны быть освобождены из-под стражи путем повторного расследования этих дел. Таким образом, разбор накопившихся завалов уголовных дел 1937-1938 годов и вынесение решения по ним отдавались чрезвычайным тройкам, и они начинали свою работу, еще не зная, откуда дует ветер.
Кажется, что вышеупомянутое решение центра иллюстрирует весь эволюционный процесс массовых политических репрессий: как он возник, как достиг своего пика и как потом происходило его замедление.
Таким образом, одним из главных требований Пленума было четко и ясно показать реальную картину об исключенных из партии. По данным Уполномоченной комиссии партийного контроля по Казахстану при ВКП(б), причиной для исключения коммунистов из партии являются 29 видов преступлений, при этом указаны четыре причины для восстановления: недоказанность обвинений, клевета, безосновательность обвинений и непредоставление возможности исправить допущенную ошибку при исключении.
С 20 января по 20 апреля 1938 года областная партийная коллегия рассмотрела 239 дел. По ним были оправданы 92 коммуниста. Иными словами, в партию вернулись те, кто был исключен по всем рассматриваемым делам.
По Казахстану с 20 января по 15 апреля 1938 года в республиканские и областные партийные коллегии обратились 1264 человека, исключенных из партии. Из них 703 коммуниста были повторно приняты в партию, а 58 человек рекомендованы в партию кандидатами.
В Южно-Казахстанской области реализация тактико-идеологических установок январского Пленума 1938 года началась в первую очередь с рассмотрения обращений, исключенных из партии.
В отчете облпартколлегии от 1 октября 1938 года показано, как обстоят дела. «С 20 января по 1 октября 1938 года рассмотрено 559 апелляций. Они были разделены по периодам исключения из партии их авторов и получены следующие данные: 1. 1932-34 годы: исключенные - 110 человек... вновь приняты в партию 24, или 22 процента... 61 из исключенных подтвержден, или 55 процентов ... 2. 1935-1936 годы, исключены - 287 человек, повторно приняты - 140, или 48 процентов, по 91 исключение подтверждено, или 32 процента...3. от исключенных в 1937 году, рассмотрено 104 апелляции, повторно приняты - 57, или 55 процентов... по 36 исключение подтверждено, или 34,6 процента. 4. За девять месяцев 1938 г., т. е. после постановления январского пленума ЦК ВКП(б) райкомами рассмотрено 58 апелляций исключенных по трем-четырем категориям, из них членов ККП(б) - 43, кандидатов - 15. Восстановлены восемь, или 14 процентов членов партии, подтверждены перевод в кандидаты исключение -37. Вновь приняты кандидатами три, подтверждено исключение 12».
Шихалиев, член Южно-Казахстанской облколлегии Уполномоченной комиссии партконтрля, автор отчета, дает следующую оценку приведенным выше цифрам: «Как наглядно видно, до начала 1938 года партийные лидеры области и нескольких районов - троцкистско-бухаринские, национал-фашистские бандиты - путем репрессий хотели уничтожить большевистские кадры и собрать в ряды партии похожие на них чужеродные элементы, лишенные всякой человечности.
Из 49 членов и кандидатов ККП(б), исключенных из рядов партии в 1938 году, исключены за контакты с врагами народа и их защиту - 40 человек, остальные девять -
как социально чуждые элементы. Это свидетельствует о значительном росте большевистской бдительности среди коммунистов юга и о том, что постановление январского Пленума ЦК ВКП(б) является острым оружием в бескомпромиссной борьбе за очищение партийных организаций от враждебных, классово чуждых элементов, таким образом, Пленум решительно осудил членов партии и кандидатов, которые с преступным легкомыслием относились к судьбе членов партии».
Помимо облпартколлегии и областного партийного комитета дела по апелляциям исключенных рассмотрели горком и райкомы. В справке горкома написано: «В промежутке между выходом решения январского Пленума ЦОК ВКП(б) и 10 сентябрем 1938 года городской комитет партии, рассмотрев 94 дела исключенных первичными партийными организациями, восстановил в членстве 23 человека, наряду с этим партколлегия и обком вновь приняли в партию восемь человек из городской партийной организации». Это значит, что изменены 33 процента решений первичных партийных организаций. Также есть примеры, когда не подтвердились предъявленные обвинения. Так, на пленуме райкома партии за то, что «среди колхозников проводил антисоветскую пропаганду, за связи с врагами и как социально чуждый элемент» из партии был исключен Мауленов. Во время обсуждения апелляции обвинения не подтвердились. Партколлегия обратила внимание райкома на данный факт, поручила первому секретарю Ж. Беласарову не допускать поверхностность при рассмотрения вопросов об исключении коммунистов из партии и предупредила его, что в случае повторения таких фактов он будет привлечен к ответственности».
Одним из пунктов постановления январского Пленума было предупреждение о привлечении к партийной ответственности за клевету. В документе говорится: «Надо признать слабой работу партколлегии по привлечению к ответственности клеветников и тех, кто боится собственной тени. До сегодняшнего дня ни к одному секретарю райкомов партии не применено партийное наказание за необоснованное исключение коммунистов из партии. Это не реализуется даже несмотря на то, что во время обсуждения апелляций были приняты несколько специальных постановлений, нескольким райкомам рекомендовано привлечь к ответственности коммунистов-клеветников».
В выдержке из этого текста приводится такой факт: 23 мая 1938 года Меркенский райком исключил из рядов партии члена партии за клевету на 15 коммунистов. Это решение утверждено постановлением партколлегии только через два месяца - 1 июля 1938 года.
Следующим важным моментом можно назвать вручение партийных документов вновь принятым в партию: «…исполнение этого пункта плохое. Этому можно привести несколько примеров, когда из-за халатности или беспомощности некоторых секретарей райкомов вновь принятые в члены партии годами не могут получить партийные документы... Несмотря на принятый партколлегией и областным комитетом партии ряд мероприятий, 96 членов и кандидатов в члены партии до 15 сентября этого года не получили партийные документы». Таким образом в одном районе семерым вновь принятым членам партии не выданы партдокументы, в другом районе - пятерым коммунистам. Невыдача партбилетов и неведение учетной карточки расценивается, как неприятие в ряды партии. Такие упущения могли обернуться опасностями для исключенных из рядов партии.
Другим важным моментом является «большевистское воспитание вновь принятых в партию». В связи с этим первичные партийные организации и секретари райкомов партии не чувствуют ответственности за большевистское воспитание вновь принятых в партию коммунистов. Райкомы во многих случаях ограничиваются тем, что берут на учет вновь принятых в партию, закрепляют их за партийными организациями, предоставляют работу. Но не имеют представления о том, как они работают, как живут».
Партколлегия в своем отчете обращает внимание на еще одну проблему - увольнение с работы исключенных из партии. Это тоже было подвергнуто критике в постановлении январского Пленума. Таких фактов, когда исключенных из первичной партийной организации членов партии без особой надобности увольняли с работы, предостаточно: «Первичная организация Турксибского отделения совхоза имени Жамбыла в июне 1938 года на общем партийном собрании исключила из своих рядов двух коммунистов. Одна из них Семенова - член КПК(б) с 1918 года - заведующая хозяйством, а второй - кладовщик. Эти товарищи были уволены с работы, хотя… даже не истекли три месяца со дня исключения из партии… а решение собрания не передано в райком для утверждения… товарищи три месяца живут без работы, также не решен вопрос об оставлении их в партии». Здесь явно прослеживается равнодушие «низовых звеньев», несмотря на возможности, предоставленные «верхами».
Итоговые статистические сведения по региону таковы. Число не рассмотренных до 1 сентября 1938 года апелляций - 724, среди них вновь пересмотренные решения районных комитетов партии - 631, количество вновь принятых в партию коммунистов - 292 человека, переведенных в кандидаты - 10, в рядах сочувствующих - 14, подтверждены исключения - 310, оставшиеся без рассмотрения - 93… А факты исключения из партии в сравнительном варианте выглядят так: в спокойном 1934 году - 31885 человек, в 1935 году еще 8765, в 1936 году достигло уже 12224 человек. То есть до 1938 года в общей сложности репрессиям могли быть подвергнуты 53164 коммуниста. Поэтому предложение поскорее рассмотреть накопившиеся апелляции свидетельствует об улучшении положения. Однако инертность партийных органов регионального уровня от райкомов до обкома в вопросе рассмотрения апелляций сказалась на том, что в обществе не рассеялись страх, сомнение и недоверие. А это в свою очередь препятствовало исправлению ситуации не только в республиканской партийной организации, но и всех ее региональных отделениях, в том числе в Южном Казахстане.
Недаром на очередном съезде ВКП(б), проходившем с 10 по 21 марта 1939 года, был принят новый партийный устав. В его XII разделе были определены несколько обязанностей, связанных с «мерами, предпринимаемыми за нарушение партийной дисциплины». Там подчеркивается, что «бескомпромиссная борьба с лицемерием, фракционной борьбой и всякого рода действиями, направленными на раскол, ... должна быть первоочередной задачей всех членов партии и партийных организаций ради сохранения единства партии...».
Сейдахан БАХТОРАЗОВ, профессор, директор центра изучения истории Туркестанского края имени Баласагуни, руководитель региональной рабочей группы комиссии по реабилитации жертв политических репрессий
