Чистые ресурсы. Как добывающая промышленность помогает сохранять экологию страны

Как добывающая промышленность помогает сохранять экологию страны

С ростом глобального интереса к тематике ESG во многих странах мира наметилась тенденция к разработке нормативного регулирования в части выбросов, появился практический интерес к возобновляемым источникам энергии. Реализация такой политики невозможна без участия всех основных игроков рынка добычи полезных ископаемых. Какую роль они могут сыграть в неизбежном переходе к более экологичному производству и как цифровые инструменты уже сейчас способны взять на себя функцию контроля?

Нормативы как стимул для экологического перехода

Необходимость цифровизации промышленных и деловых процессов сегодня уже ни у кого не вызывает сомнений. Выстраивание бизнеса на основе массива данных, оптимальное сочетание сервисов и тщательное планирование позволяют повысить производительность и эффективность работы предприятия, добиваться повышенных результатов при прежних или даже меньших затратах. Исследование Accenture показало, что 71 процент инвесторов ставят на первое место по значимости при оценке стоимости компании такие показатели, как внедрение новых технологий и цифровую трансформацию. При этом планы по устойчивому развитию (sustainability) оцениваются вдвое ниже, их «добавочную стоимость» признают лишь 37 процентов опрошенных. Но действительно ли это две конкурирующие друг с другом инициативы? Несмотря на сложившийся в обществе консенсус вокруг важности темы экологии для будущего, бизнес пока неохотно инвестирует в подобные проекты. В такой ситуации «пряником» может стать появление выгодных финансовых инструментов с условием обязательного ESG-компонента, а «кнутом» - появление четких и единых регламентов со стороны государственных органов, в соответствии с которыми предприниматели смогут перестраивать внутренние процессы. Много шагов в этом направлении делается в разных частях мира. Один из основных документов - Парижское соглашение по климату - подписано почти 200 странами. Его цель - снизить к 2030 году выбросы парниковых газов на 5,2 процента относительно 1990 года, чтобы притормозить рост глобальной среднегодовой температуры на Земле, сдержав ее в пределах 1,5 градуса к 2100 году. Работа по формированию норм для экологической политики в Европе ведется на всех уровнях. Весной 2023 года страны ЕС объявили, что с 2026 года начнут облагать дополнительным налогом (carbon tax) все импортные товары, во время производства которых возникает высокий углеродный след. На местном уровне более половины опрошенных европейских лидеров 200 городов намерены придерживаться «зеленой» политики. Все это должно послужить цели – достигнуть углеродно-нейтральной экономики в регионе к 2050 году. Политика с экологическим уклоном проводится и в странах Латинской Америки, где углеродный налог уже действует повсеместно и активно развивается энергетика от возобновляемых источников. Так, в Чили на них приходится более половины вырабатываемой энергии, и к 2030 году этот показатель планируют увеличить до 70 процентов. Развитие ВИЭ в Латинской Америке связано и с большими запасами редкоземельных металлов (из них, например, делают пластины для солнечных батарей), которые станут одним из оснований для глобального энергетического перехода. Такой потенциал для устойчивого развития страны есть и в Казахстане. В нашей стране развернут целый комплекс предприятий цветной металлургии, где также могут извлекаться редкоземельные металлы. Например, крупнейший комбинат «Балхашцветмет» на протяжении десятков лет специализируется на добыче меди, в результате чего у него скопились колоссальные «хвосты» как бы пустой породы. Именно они представляют интерес и на предмет добычи других веществ, включая редкоземельные металлы. Процесс извлечения концентратов из полиметаллической руды происходит поэтапно, при этом технологии прошлого не позволяли довести объемы добычи элементов до значимого уровня. Это перспективное направление с учетом планов Правительства перевести на ВИЭ и альтернативные источники до 50 процентов выработки энергии в Казахстане (сегодня в национальном энергобалансе на долю ВИЭ приходится 4,53 процента). В то же время добыча и утилизация редкоземельных металлов – довольно токсичный для природы процесс. И здесь важно соблюдать все нормы, уже на первых шагах заботиться об эффективных, цифровых и устойчивых подходах в производстве. В Казахстане в последние годы стали более внимательно относиться к добывающим компаниям и строже следить за исполнением национального законодательства в сфере экологии. Так, в апреле 2023 года Министерство экологии Казахстана обратилось в суд с требованием оштрафовать оператора нефтяного месторождения Кашаган North Caspian Operating Company за целый ряд экологических нарушений на сумму около 2,3 триллиона тенге (5,1 миллиарда долларов США), среди которых превышение норм хранения серы, невыполнение требований государственной экологической экспертизы и неисполнение в полном объеме плана мероприятий по охране окружающей среды. Окончательное решение по административному производству вынесет суд Атырау, куда поступили материалы дела, но тренд на усиление конт­роля за национальным экологическим законодательством и повышения штрафов налицо.

Экологический эффект от цифровизации

В ситуации кризиса на нефтегазовом рынке в Европе экологическая повестка, кажется, несколько отошла на второй план. Но это не значит, что проблема стала менее острой. Уже точно можно сказать, что работа на рынках западных стран для казахстанских компаний потребует соблюдения принятой экологической политики в самом ближайшем будущем. При этом, если говорить о снижении выбросов парниковых газов, то речь идет не только о негативном эффекте от непосредственной добычи или производства. Необходимо учесть все источники эмиссии, в том числе факторы так называемой третьей зоны охвата (Scope-3), которые включают углеродные выбросы в ходе доставки, продажи продукта, его использования и утилизации, что уже не полностью или совсем не зависит от первоначального вендора, однако влияет на его экологический «рейтинг» для покупателя. Обеспечить показатель carbon-zero, к которому стремятся страны с развитой экономикой, можно за счет современных технологий распределенного реестра. DLT-платформы (distributed ledger technology), которые лежат в основе реализации идеи цифровых валют и смарт-контрактов, делают прозрачными не только финансовые потоки, но могут использоваться и для отслеживания эмиссии парниковых газов на протяжении всего жизненного цикла продукта. Машинное обучение, внедрение искусственного интеллекта, автоматизация производства не только повышают прибыльность бизнеса, но одновременно позволяют снизить вред для экологии. Сегодня доступен определенный пул информационных систем, который дает возможность управлять всем процессом внутри компании, но он требует предварительной подготовки. Предприятию необходимо сформировать стратегию, подходы, корпоративный кодекс экологического поведения, который может начинаться с отказа от корпоративных авиаперелетов, перехода на безбумажный документооборот и раздельный сбор мусора. В Казахстане есть яркие примеры внедрения стандартов ESG. Например, одна из крупнейших национальных нефте­газовых компаний «КазМунайГаз» заявляла о планах повышения экологической ответственности, вошла в проект Carbon Disclosure Project, что подразумевает регулярную отчетность по всем активам относительно углеродного следа, а также начала проект по лесовосстановлению для компенсации (депонирования) углеродных выбросов. Таких примеров будет становиться все больше. И чтобы соответствовать нормативным требованиям и ожиданиям международных заказчиков завтра, цифровые инструменты ESG пора внедрять уже сегодня.

Мирас КАСЫМОВ, директор по развитию Axellect Kursiv.kz, фото Юрия КИМА