Гвозди бы делать из этих людей…

Писатель Олжас Сулейменов в книге «Так было» писал, что «в переписи 1926 года численность казахов составляла шесть миллионов двести тысяч человек. Это была самая крупная тюркоязычная национальность СССР. К 1939 году их осталось около двух миллионов. От этих цифр леденела душа».

 

Смотри, на кургане, где ветер поет,
Где слышится волчий плач,
Вцепившись в сердце мое,
Шатаясь, стоит карагач!
(О. Сулейменов).

А Леонид Мартынов, русский поэт, пишет: «Вы знаете, я - омский. Жили мы рядом с Казачьим базаром. У нас часто тамыры из степи останавливались. Имен не помню, но помню, что называли себя адамами. Потом, уже взрослым, узнал: «адам» по-казахски просто «человек». А я библейского Адама представлял долго в образе казаха. Кнут за поясом и малахай как нимб».

Люди, о которых пойдет далее речь, образно говоря, с нимбами над головами. Мы должны их помнить, склонить головы перед их мужеством, поступками. В нашей семье вспоминать о них было под запретом. Папа обещал рассказать о том, почему были осуждены и расстреляны его отец и брат, родственники, только когда я перейду в десятый класс. И сдержал обещание.

Оказывается, наша фамилия не Ахметжановы, а Наманай. Мой прадед был знаменит в степи тем, что держал породистых лошадей. В книге Мухтара Ауэзова «Путь Абая» о нем есть упоминание на странице 493 (Ауэзов Мухтар. Путь Абая. Роман, том 1, Алма-Ата. «Жазушы», 1982).

Настоящее имя моего отца - Ануарбек Мухаметкали (Мукай) улы Наманай теги. Он вспоминал: «Наманай-ата и его сын Мукай разводили породистых лошадей, ловчих птиц, чистокровных тазы. Мукай при жизни старался дать всем детям образование, поощрял знание русского и других языков. И хотя мы рано лишились отца и матери, каждый из нас сумел устроить свою судьбу благодаря знаниям и трудовым навыкам».

В период до Октябрьской революции лишь два человека из ста могли читать и писать. Факт, что дети Мукая-ата получили образование, говорит о его прозорливости и понимании ценности образования.

Когда Мукая и его брата арестовали как алашординцев с клеймом «враги народа», родственники отдали Ануарбека в детдом и дали свою фамилию - Ахметжанов.

Исламбек Мұқай ұлы (1907- 1937) - старший брат моего отца - работал учителем русского языка, затем инспектором-методистом Семипалатинского областного и городского отделов народного образования. Образованный и просвещенный человек, он много помогал своим родным. Но был по чьему-то доносу репрессирован и расстрелян как контрреволюционер, враг народа, сын бая Наманая.

Семья его проживала в городе Фрунзе (Бишкеке), там остались его вдова, дочь Алия, сын Қырымбек. Старшая сестра Кабира-апа до самой смерти хранила портрет Исламбека в сундуке, скрывала истинную причину его смерти: говорила, что он умер в 37-м году. Такой был неистребимый страх у людей, потерявших родных в те расстрельные годы. После смерти Кабиры-апа ее сын Меллат, наконец, вынул портрет из сундука.

И Муқай, и Исламбек расстреляны в 1937 году... Оба были позднее оправданы.

Младшая сестра Наманая была женой Медеу, сына Уразбая, одного из главных героев романа «Путь Абая». Его сын Медеу также фигурирует в романе. Он строил школы и интернаты для детей степняков в Семипалатинской области. Позже Медеу примкнул к алашординцам, был близок к Ахмету Байтурсынову, был репрессирован и расстрелян в 1937 году.

Моя мама Саруар Абдрахманова родилась в Семипалатинске в 1925 году. Ее отца Исабека в 30-е годы арестовали, конфисковали все имущество. Оставили лишь овечью шкуру, мама и младшая сестра Орынбуби остались сидеть на ней. Их забрала к себе жившая по соседству украинская семья. Прожили там девочки год, научились говорить на украинском языке. Частенько потом мама моя вворачивала в речь словечки побачимо, гарный и другие.

Исабека-ата позже освободили, и он обосновался в Каменке неподалеку от Мерке. Все члены семьи через некоторое время перебрались в отчий дом. Вскоре семья переехала в Мерке в дом рядом со средней школой имени М. Калинина. Соседкой была Фатима Габитова, супруга Мухтара Ауэзова, отправленного в ссылку. Она воспитывала сына Мурата, работала завучем в школе. На этом посту ее сменил мой отец Ануарбек, проработав завучем бессменно 44 года.

Мама поступила в Казахский педагогический институт. Единственная девушка на физмате, она успешно окончила вуз и приступила к работе в родной школе.

Вспоминая о родителях, особенно их ласково-ворчливое: «Қойшы, Әнуәш!» или «Қойшы, Сәруәр!», понимаю, что ругаться они не умели и не хотели. Папа - спокойный, немногословный, негромкий. Мама, наоборот, была яркая, харизматичная, энергичная.

Воспитав четверых детей родители прожили достойную жизнь. Потеряв маладшую дочь Эльмиру, смирились. Ушли из жизни вслед друг за другом, между датами их кончины всего 24 дня. Как сказала одна из учениц на похоронах, аққулар сияқты - как неразлучная пара лебедей.

Мы - Талгат, Гульмира, Айбек - дети замечательных родителей, благодарим их за любовь, заботу, тепло родительского дома. Они навсегда в наших любящих сердцах.

Гульмира АХМЕТЖАНОВА,
кандидат филологических наук,
Меркенский район