Перекрёстки судьбы

Недавно один из моих хороших знакомых-ученых, рассказывая об истории города Тараза, сообщил мне о судьбе жены легендарного анархиста, военачальника Нестора Махно - Галины Андреевны Кузьменко и его дочери Елены Несторовны Махно, которые по воле судьбы оказались в ссылке в Аулие-Ате (ныне город Тараз). Здесь они нашли вечный покой вдали от своей родины - Украины.

 

Эта информация весьма заинтересовала меня, и я с воодушевлением начал поиск материалов о непростой судьбе Галины Андреевны, неоднозначной личности, и ее дочери Елене.

Галина Андреевна Кузьменко родилась в 1892 году и выросла на Херсонщине (в селе Пищаний Киевской губернии), окончила учительскую семинарию. В 24 года стала учительницей в земской начальной школе небольшого городка Добровеличковка (сегодня поселок городского типа), но при этом прославилась Галина (Агафья) Кузьменко не как «сеятель разумного, доброго, вечного», а в качестве активистки местного общества «Просвита», пропагандирующего анархизм.

Легендарный анархист, гениальный полководец, признанный военачальник Нестор Иванович Махно родился 29 октября 1888 года в простой крестьянской семье в селе Гуляйполе в Запорожье. В 1906 году вступил в организацию анархистов-коммунистов «Союз бедных хлеборобов», участвовал в террористических актах, летом 1907 года его арестовали и приговорили к смертной казни, которая затем была заменена бессрочной каторгой. В Бутырской тюрьме Москвы Н. Махно заразился туберкулезом, ему удалили одно легкое. Освобожденный из заключения февральской революцией 1917 года, Махно был избран председателем Гуляйпольского крестьянского союза, сформировал отряд «Черная гвардия», а в августе 1917 года объявил о ликвидации помещичьего землевладения в Украине. В 1918 году возглавил борьбу крестьян против австро-германских войск, а в 1919-м - повстанческую армию. Сражался на стороне «красных», участвовал в разгроме белогвардейских формирований барона Врангеля, имел большой авторитет и влияние среди революционно настроенного населения Украины, в народе был известен как «батько Махно». В июне 1918 года, побыв на приеме у Ленина и Свердлова в Москве, отправлял в города России эшелоны с хлебом с надписью на вагонах «От батьки Махно». Но вскоре самовольно выходит из состава Красной армии, организовывает свою революционно-анархистскую и воюет против большевиков.

 Однажды во время активных боевых действий организатор и руководитель революционного анархистско-крестьянского движения Н. Махно случайно заходит в местную школьную библиотеку и застает там юную красавицу Агафью Кузьменко. Скоро между ними возникает любовь и в 1918 году они женятся. Знакомство с Нестором Ивановичем перевернуло жизнь Галины с ног на голову. Эту пару можно было назвать «красавица и чудовище». У них не было ничего общего. Красивая статная Галина была на голову выше неказистого грубоватого батьки. И все-таки одно их объединяло. Галина была ярой сторонницей создания самостоятельного украинского государства без «белых» и «красных». Что-то подобное вертелось в голове и у Махно. Галина оказалась ценной помощницей мужу в его делах. Он сам не раз говорил, что его войску не хватает умных голов. Так вот, Галина вела всю бухгалтерию и занималась, если так можно выразиться, делопроизводством махновской «республики». Постепенно она впитывала в себя все, что происходило вокруг. И на глазах из наивной мягкой девушки стала превращаться в настоящую дикую «атаманшу». Согласно рассказам очевидцев, после расстрела отца Галины «красными» она с отрядом отправилась в родное село. Цель была одна - месть. Она лично зарубила селянку, которая выдала ее отца красноармейцам. Да и впоследствии не раз принимала участие в налетах на населенные пункты и разного рода карательных операциях. И при этом она была чуть ли не единственным человеком, который осмеливался спорить с Махно.

В 1921 году, осознав бесперспективность дальнейшей борьбы, семья уезжает в Румынию. За границей их ждало немало испытаний. Чуть позже они переселяются в Польшу, где были тут же арестованы по обвинению в подготовке переворота в Галиции. Потом их отпустили, так как вину доказать не смогли. В тюрьме Галина была уже вместе с дочерью Еленой, родившейся в 1922 году. После освобождения супруги отправились в Германию, но окончательно осели во Франции, где Нестор, Галина и Елена теснятся в крохотной «однушке» в бедном пригороде Парижа. Туда в те годы массово бежали бывшие белогвардейцы, интеллигенты, коммерсанты и все, кто не принял советскую власть. Атаман Махно был тяжело ранен в боях на Украине и врачи говорили, что он не жилец. Но они плохо знали «матушку» Галину, которая выходила тяжелораненого мужа, поставила его на ноги. Что любопытно, в ту непростую пору Галина носила под сердцем ребенка, потом родила. Так и металась между больным супругом и новорожденной дочкой.

В это время в семье все чаще случаются ссоры. Супруги не раз расходились и сходились заново. И лишь в 1927 году пара официально развелась.

К тому времени Махно уже был серьезно болен. Активизировался давний туберкулез, который сжирал легендарного атамана на глазах. И в эту пору, когда Нестор угасал на больничной койке, Галина вновь была рядом, пытаясь облегчить его муки.

Незадолго до смерти она задала Нестору глупый вопрос: «Ну что, как ты себя чувствуешь?». Он, некогда сильный и стойкий, ничего не ответил искренне любимой женщине, лишь из глаз покатились слезы бессилия. Нестор Махно умер в парижской больнице 6 июля 1934 года. Ему было всего сорок пять. Его прах погребен на кладбище Пер-Лашез Парижа рядом с женой Сергея Есенина, прославленной танцовщицей Айседорой Дункан.

После смерти бывшего мужа Галина открыла небольшой продуктовый магазин, но быстро прогорела. В дальнейшем, чтобы хоть как-то прокормить дочь, она будет хвататься за любую работу. Будет и уборщицей, и прачкой, и кухаркой. Одно время даже обувь в мастерской чинила…

По слухам, в это время у нее все сильнее проявлялось желание вернуться на родину. Но уехать было не на что, да и страх перед советскими властями был велик.

Позже женщину подвело здоровье, Галину признали инвалидом и выделили крохотное пособие. Но и его она лишилась после того, как Францию оккупировала гитлеровская Германия.

В отчаянии Галина берет дочь и едет на заработки в Берлин, где застает окончание войны и капитуляцию Германии.

 Говорят, у нее была возможность в мае 1945-го перейти на западную зону оккупации, где стояли войска союзников. Но она осталась в восточной зоне, все еще лелея мечту вернуться на Украину, пусть уже и давно советскую. Ее мечта сбылась. Только в Киев ее доставили под конвоем, обвинив в участии в вооруженных действиях против Красной армии в годы Гражданской войны. Суд приговорил бывшую жену и соратницу батьки Махно к 10 годам лагерей, и ее отправили в Мордовию в Дубравлаг.

 На свободу Галина вышла через восемь лет после хрущевской амнистии 1954-го. Годы в лагере сделали свое черное дело. Из некогда красивой и статной женщины Галина превратилась в сгорбленную старуху, пугающуюся каждого звука.

Она уехала к дочери, которая так и осела в Джамбуле. Там бывшая «матушка» трудилась простой рабочей на местной фабрике. В 1960 году она напишет письмо Председателю Президиума Верховного совета СССР Климу Ворошилову с просьбой оказать содействие в получении квартиры и скоро ей выделяют однокомнатную квартиру в пятом микрорайоне города. Своей реабилитации Галина Кузьменко дождалась только к 67 годам. Вскоре она вышла на пенсию и тихо умерла 23 марта 1978 года.

 Незадолго до смерти Галина побывала на своей настоящей родине - Украине. Съездила в те места, которые когда-то были махновским Гуляйполем. Говорят, гостья важничала и хорохорилась перед селянами, словно пытаясь напомнить им, что когда-то она была здесь «царь и бог». Да только все это была ненужная никому бравада. Кто-то из селян потом рассказывал, как позже эта пожилая и побитая жизнью женщина долго стояла на краю села и что-то выглядывала в бескрайних полях. В тех полях, где некогда она со своим Нестором лихо скакала на коне, размахивая шашкой.

 В этот момент в ее глазах стояли слезы. Она понимала, что жизнь прожита, ей осталось не так много, и сюда, в места своей лихой молодости, она уже больше не приедет. Так оно и оказалось. Вытерев слезы, Галина села в поезд и уехала обратно в Джамбул. Умерла она в возрасте 84 лет и была похоронена без особой чести на городском кладбище «Зеленый ковер».

В Джамбуле отбывала ссылку и дочь Галины и батьки Махно - Елена. Она некоторое время жила на станции Луговая, где работала в разных организациях (в столовой, молочном заводе и др.). Дочь атамана мечтала получить образование, но не могла пробиться через запреты, связанные с ее биографией. В Джамбуле Елена Михненко (фамилия Махно по какой-то ошибке была изменена на Михненко - С. О.) вынуждена была довольствоваться самыми низшими должностями - работала посудомойкой, свинаркой, а после заболела тифом и попала в больницу. Туда ей носил передачи знакомый сапожник. Правда, вернувшись домой, она узнала, что все гостинцы он покупал за деньги, вырученные от продажи ее же вещей. Оставшись без всего, Елена побиралась на вокзале, выпрашивала у машинистов уголь. Она устраивалась снова и снова на работу, надеясь хоть как-то улучшить свою жизнь, но девушку не отправляли даже на курсы из-за ее биографии, а фактически - из-за отца. И все же она была очень упорной, а потому раз за разом пробовала поступить в институт. Где-то ей отказывали даже в приеме документов, а иногда просто срезали на вступительных экзаменах. И все же удача улыбнулась Елене, она смогла окончить вуз и получить диплом инженера. Видимо, кто-то просто не обратил внимание на ее биографию. Елена же предпочитала об этом не говорить, но очень радовалась тому, что мечта ее сбылась, получила высшее образование. Позже она вышла замуж за летчика, но вот детей заводить категорически отказывалась, объясняя это нежеланием плодить нищету.

16 января 1993 года в телепрограмме «Новости» прошло сообщение, что в Казахстане в городе Джамбуле 26 декабря 1992 года умерла Елена Несторовна Михненко, Люси Махно, - последний прямой потомок Нестора Ивановича Махно. Ей было 70 лет - она родилась в польской тюрьме 30 октября 1922 года…

Сейчас на кладбище «Зеленый ковер» над захоронением № 6069 стоит памятник, на котором начертано: «Кузьменко Галина Андреевна и Михненко Елена Несторовна». За их могилами, кстати, кто-то бережно ухаживает, и там часто можно видеть живые цветы... Об их жизни подробно написал журналист А. Вотчель в статье «В гостях у дочери Махно» (газета «Казахастанская правда», 1.01.1990 г.).

Вот что пишет жена Нестора Махно Галина Кузьменко в своих воспоминаниях: «...Прожила я в Париже до 1943 года, оставаясь последние годы безработной. В 1943 году, во время Второй мировой войны, я переехала из Парижа в Берлин, где жила и работала в то время моя дочь. После занятия Берлина русскими, 14 августа 1945 года я с дочерью была задержана и в конце 1945 нас отправили в киевскую тюрьму. В августе 46 года я была осуждена ОСО по ст. 54, пункту 13 на восемь лет ИТЛ, которые и отбывала в Дубравлаге. По окончании срока 15 августа 1953 года меня задержали еще около девяти месяцев и освободили только 7 мая 1954 г., после чего я прибыла в г. Джамбул».

Письмо Елены Несторовны своей маме от 25 апреля 1950 года (орфография сохранена): «Дорогая мамочка!  Письмо от 7 февраля получила. Пиши теперь на следующий адрес Каз. ССР - Джамбульская обл. - ст. Луговая (село Луговое), Октябрьская ул. № 17 Швейный цех. Е. Н. Михненко. На Розу Котлер не пиши, она уехала, только указывай мою фамилию и все. Вот кратко как я жила с мая м-ц 1948 г. я поступила через один м-ц в райпотребсоюз, буфетчицей. Работала один месяц и закрыли столовую, и через месяц была снова без работы, тут меня поддержал сапожник, я вскоре заболела тифом и лежала два м-ца в больнице (август-сентябрь 48 г.). Пока я лежала в больнице мне этот сапожник носил кушать, а когда я вышла из больницы я узнала что это все он носил мне за деньги приобретены продажей моих вещей, я осталась без ничего и он скоро уехал оправдываясь тем что у него денег не было а видал что мне голодно, иму было жалко меня и он решил распорядится и мне сказать правду только когда я выздоровлю. Он рассуждал так: лиж бе здоровье, а остальное все будет, и по неволе мне пришлось мериться незная до сех пор сердиться или нет. Когда я вышла из больницы у меня было осложнение на печень и уши. Сейчас печень нормально а слух средний.

В октябре 48 г. я поступила на железнодорожный ресторан посудомойкой. (Если бы я хотела быть официанткой в этот момент я бы не могла из-за одежды) работала сутками и двое отдыхала. Жила в чеченской семьи. В декабре я была уволена по сокращению штата, в январе я поступила посудомойкой в ОРС железнодорожная организация, работала в паровозном депо. В марте бела уволена из-за документов. Если бы не это то во всех организациях можно быстро продвинутся посылают на курсы поваров и т. д. в каждой отрасли можно продвинутся но не мне с моей фамилией и происхождением. При каждой перемены работы у меня была перемена с квартирами. Единственные друзья фотографы уехали на Украину. В период моей работе в ресторане зимой 48 г. я побрила голову, волосы выросли через 6 месяц, кудрявые, а теперь эти кудри отходят, прямо жалко.

Но я продолжаю насчет работы. Перед отъездом фотографы в марте м-це меня устроили домработницей у одной врачихи, одинокая с девочкой. Я у ней поработала до мая м-ц 49 г. И вот как прожила эту зиму с 48 на 49 г. раздетая и босая с переменами каждые три м-ца. Это самое жуткое воспоминание моей жизни. И когда я еду с села на станцию у меня остается тяжелые впечатления от этой станции. Даже как на зло развалился дом где жили фотографы и если я хочу припомнить несколько приятных минут в этой семьи то только смотреш на кучи кирпичей. В эту зиму 48 г. на 49 г. я лазела по поровозам и тендерам и выпрашивала у машинистов уголь. Таскала его, грязная, потная. Я с дрожу вспоминаю эту зиму. Весной я в мае 1949 г. поступила на сырзавод, меня взяли на пробу один месяц. Потому что работа тяжелая физическая, и мне сказали что я врядле справлюсь. Но я старалась и кое как выдержала меня оставили. Через три м-ца в августе завода разделили и дня часть перекочевала со скотом в горы 20 км от района. Я тоже перекочевала в горы - я принимала молоко, топила, мыла и таскала фляги и кроме этого я была свинаркой, была на двух окладов у меня было шесть казенных свиней - огромные до двух годичных. Ездила в район три раза в месяц, возила сливки на быках. Работала все лето, поступила в члены профсоюза, добилась трудовой книжки. К осени я уже искала себе работу каждый раз как ездила со сливками, бегала по организациям и мне в Потребсоюзе обещали работу на официантку, я предупредила своего майора на отметки что осеню я останус без работы потому, что сезон молока кончаеться и всех увольняют. Майор обещал меня устроить. Работа была тяжелая на заводе, к осени я уволелась потомучто работа зимняя мне не по силам, хоть меня оставляли но надо была перейти на хозяйственные работы как копать мазать, белит, лед заготовлять, ледник копать, это не в моих силах, и я так летом ели выдержала, а в холод раздетой никак невозможно. Вот так я жила до октября 1949 г. В следующем письме дальше напишу. Пока крепко при крепко целую Люся».

Письмо начальнику УМГБ Джамбульской области города Джамбула от 11 марта 1953 года:

«Из Дубравлага МВД подлежит освобождению по отбытии срока наказания заключенная Кузьменко Галина Андреевна. В соответствии с распоряжением МГБ СССР Кузьменко может быть освобождена только по получении от ее дочери Михненко Елены Нестеровны заявления о том, что она согласна взять под опеку на иждивение освобождающуюся Кузьменко. Просим дать указание вызвать гражданку Михненко, проживающую по адресу Джамбул, ул. Малая Карабакирская, дом 43, и при ее согласии получить от нее заявление по прилагаемой форме, заверенное печатью местных органов власти и ее подписью, и выслать нам. Срок предоставления материала в 9-е управление МГБ СССР истекает 20 марта 53 года, а потому просим высылку этого заявления не задерживать».

 Заключение:

«Рассмотрев поступившие из Управления Дубравного лагеря МВД материалы с заключением лагеря и прокуратуры о передаче под опеку родственникам Кузьменко, уроженки г. Киева, из семьи жандарма царской охранки, со средним образованием, нашел, что она была осуждена на 8 лет ИТЛ за участие в анархической банде в борьбе против советской власти и брак с Махно, после разгрома контрреволюции Кузьменко вместе с Махно сбежала за границу. По решению центральной комиссии МВД, МГБ и Прокуратуры СССР Кузьменко отнесена в категорию особо опасных государственных преступников и содержится в особом лагере МВД. В соответствии с указом ПВ СССР от 21 февраля 1948 года подлежит высылке на поселение, но так как она медкомиссией признана стойким инвалидом не могущей себя обеспечить средствами существования, а дочь Михненко Елена Нестеровна, проживающая в городе Джамбуле, изъявила согласие взять ее под свою опеку, полагал бы Кузьменко по отбытии срока наказания в ссылку не направлять, а передать под опеку дочери и надзор органов МВД... Инспектор 5-го отделения Отдела "П" МВД СССР подполковник Волков».

Письмо от 20 июля 1953 года: «Дорогая мамочка! Письмо твое получила. В июне я тебе послала маленькую посылку, в основном лекарства, которые ты просила. Я посадила зерна, но только вырастила дикий мак. С экзаменами я покончила благополучно. Теперь у меня на руках свидетельство об окончании семилетки. Я жду твоего приезда с нетерпением, я уже сказала, что беру старушку мать на иждивение. При твоем выезде телеграфируй, каким поездом ты приедешь. Я тебя встречу на перроне, если все выйдут на вокзале и меня по какой-нибудь причине не будет, то садись на автобус, который едет в «город», и выходи до станции «Гостиница», и дойдешь до Малой Корабожурской, 43. Еще осталось месяц ждать. Надеюсь, что к 1-му сентября увидимся. В начале августа вышлю денег. Жду с нетерпением и крепко целую. Люся».

Во время хрущевской «оттепели» Галина Андреевна Кузьменко обратилась в Правительство СССР с просьбой о реабилитации. Из Прокуратуры Украинской ССР 30 июня 1960 года пришел ответ:

«По Вашему заявлению Прокуратура УССР изучила дело, по которому Вы были осуждены. Материалами дела виновность Ваша доказана, и оснований для реабилитации не усматривается. 3ам. начальника отдела по надзору за следствием в органах госбезопасности Г. Малый».

Другими словами, 72-летняя старушка-инвалид продолжала оставаться опасной контрреволюционеркой...

 Елена Несторовна окончила Ташкентский строительный техникум, а затем Джамбулский гидромелиоративно-строительный институт. Работала прорабом… Из беседы с журналистом Сергеем Семановым, 1969 год:

 - Ненавижу политику с детства. Хорошо помню отца. У нас дома всегда было полно народу, масса газет. И я тогда уже поклялась себе, что никогда не стану интересоваться политикой и газет не читать. У меня нет родины. Францию я родной не считаю, Россию тоже. Да, я говорю с сильным французским акцентом, когда я говорю по-немецки, то тоже считают, что я француженка. Да, тут очень многие мужчины мною увлекались, но когда узнавали, чья я дочь, шарахались в сторону. Одни это делали корректно, другие трусливо или даже грубо. Люди при этом хорошо раскрывались. Детей я не хотела. Плодить нищих? И чтобы у них была моя судьба? О роли своего отца в вашей истории я во Франции совсем не знала. Когда меня поместили в киевскую тюрьму, одна сокамерница, узнав, чья я дочь, спросила - того самого бандита? Я оскорбилась и ударила ее.

 Е. Т. Михненко получила 28 ноября 1989 года:

 «Прокуратура Украинской Советской Социалистической республики. Михненко Елене Несторовне. Сообщаем, что на основании Указа Президиума Верховного Совета СССР от 16 января 1989 года уголовное дело, по которому вы были репрессированы, прекращено, и в настоящее время вы реабилитированы. Член коллегии Прокуратуры УССР В. И. Лесной. 13.09.89 г.»… Умерла дочь Махно на 71-м году жизни в январе 1993 года.

Из исторических источников нам известно, что в провинциальном казахстанском городе Джамбуле в 30-50-х годах ХХ столетия побывал не один десяток репрессированных - ссыльных ученых, писателей, врачей, учителей, среди которых были ученые с мировыми именами. В их числе врач-ученый из Ленинграда Александр Матвеевич Рапопорт, открывший пробу определения алкоголя в организме человека, отчим писателя Михаила Булгакова, известный доктор-терапевт киевлянин Иван Павлович Воскресенский, одна из знаменитых физиологов мира, первая женщина профессор России, академик Лина Штерн, известная писательница и журналистка Галина Иосифовна Серебрякова (находясь в ссылке в 1945-1955 годах в Джамбуле, работала фельдшером, хотя окончила медицинский факультет МГУ), писатель с мировым именем Александр Исаевич Солженицын (лауреат Нобелевской премии), прославленная певица Анна Герман, московский хирург Е. И. Восковская, личный врач И. В. Сталина Христофор Андреевич Джапаридзе, кандидат медицинских наук, врач-травматолог из Москвы Петр Яковлевич Эзау, гинеколог Анна Михайловна Хаймович, врач из Латвии Иван Иванович Вершиков, врач-хирург Дмитрий Дмитриевич Иванов-Платонов, эпидемиолог Мария Яковлевна Кольченко, педиатор Анна Филипповна Ильченко, дерматолог Лев Абрамович Зубарев, фельдшеры Степан Семенович Кавешников, Иван Иванович Негода и другие. Имеется сведения о том, что в Джамбуле отбывала ссылку Фая, сестра Фанни Каплан (через несколько лет она погибнет от руки грабителя, который на суде будет говорить, что отомстил за Ленина). Они внесли заметную лепту в развитие и становление современного общества, культуры и здравоохранения нашего региона и оставили после себя яркий след. О них помнит старшее поколение, пишут трогательные воспоминания, статьи в газетах и журналах, слагают стихи. Они живы, пока люди помнят их имена.

Подготовил Сагындык ОРДАБЕКОВ,  
врач-хирург, доктор медицинских наук, профессор,  член Союза журналистов Казахстана