Свет Великой степи

Шокан Уалиханов (мусульманское имя - Мухаммед-Ханафия) родился в ноябре 1835 года в семье Султана Шынгыса в урочище Кусмурун (ныне Аулиекольский район Костанайский области). Детство его прошло в урочище Сырымбет ныне Айыртауского района Северо-Казахстанской области.

 

Его прадед, хан Среднего жуза Абылай, поддерживал торговые и политические связи с Россией. Старший сын Абылая Уали - последний хан Среднего жуза, дед Шокана, от которого он и получил свою фамилию. Главой семьи была вдова хана Уали - Айганым (1783-1853), бабушка Шокана Уалиханова, умная, дальновидная и образованная женщина. Она знала несколько восточных языков, интересовалась русской культурой. Она оказала большое влияние на духовный рост маленького Шокана.

Сначала Шокан учился в Кушмуруне в частной казахской школе. Здесь он овладел основами арабского письма и научился рисовать карандашом. В этой школе обычно занимались чтением на кыпчакском и чагатайском языках, памятниках средневековой литературы, упражнениями в разговорной арабской и персидской речи и декламацией стихов восточных поэтов.

Одним из детских увлечений Шокана было рисование. Этому искусству он научился у русских художников-топографов и геодозистов, подолгу проживавших в Кушмурунской крепости в семье Уалихановых. Кроме того, в ауле Уалихановых часто гостили русские ученые инженеры и образованные офицеры, которые пробудили в восприимчивом мальчике интерес к искусству и литературе.

С ранних лет Шокан проявлял огромную любовь к казахской народной поэзии, записывал ее классические образцы и читал вслух своим родителям. Уже в детстве им было записано несколько вариантов народных поэм «Козы-Корпеш и Баян-сулу» и «Еркокше», которые позже он передал своему учителю Николаю Федоровичу Костылецкому.

Шокан увлекался и поэзией народов Востока, запоем читал стихи классиков восточной литературы. «Шокан был человеком с поэтической душой и восточным воображением, - писал один из его друзей, известный публицист Николай Ядринцев. - Он любил арабские стихи и вместе с учителем своим Костылецким приходил в восторг от них».

Осенью 1847 года Шынгыс привез 12-летнего Шокана в Омск в Сибирский кадетский корпус, созданный в 1845 году на базе бывшего училища Сибирского линейного казачьего войска, одного из лучших учебных заведений того времени.

С большим увлечением Шокан стал зарисовывать карандашом виды Омска. «Русский город поразил мальчика, и он изображал карандашом один из городских видов», - вспоминал исследователь Григорий Потанин.

Учеба в кадетском корпусе оказала большое благотоворное воздействие на многих учеников, в том числе и на Шокана Уалиханова. Учебная программа включала, помимо военных дисциплин, всеобщую географию, географию России, всеобщую историю, историю России, русскую и западноевропейскую литературу, основы философии, ботанику, зоологию, физику, математику, геодезию, строительное искусство с главными началами архитектуры и общие понятия о естественной истории; преподавались также черчение, рисование, каллиграфия, языки: русский, французкий и немецкий. Кроме того, в корпусе был класс восточных языков, где преподавали тюркский, монгольский, арабский и персидский языки.

Шокан благодаря незаурядным способностям сумел быстро овладеть русским языком. «Развивался Шокан быстро, -
вспоминает его школьный товарищ и друг Григорий Потанин, - опережая своих русских товарищей... Им интересовались многие, он такой способный, уже рисует прежде, чем вступил в заведение».

Уже через два-три года Шокан «не только обогнал идеями весь свой класс, но и тот класс, который был старше двумя годами».

Сильное влияние на развитие подростка оказали Н. Ф. Костылецкий - литератор и ориенталист, окончивший восточный факультет Казанского университета и преподававший в корпусе русскую литературу; ссыльный ученый П. В. Гонсевский, читавший курс истории цивилизации; литератор В. П. Лободовский, друг молодости Н. Г. Чернышевского и последователь его идей. Они принадлежали к плеяде русской демократической интеллигенции и были воспитаны на революционно-демократических идеях В. Г. Белинского и А. И. Герцена.

Н. Ф. Костылецкий был наставником для юного Шокана, их совместная работа в области изучения становления казахского народа очень плодотворна. Они переложили на русский язык древний вариант поэмы «Козы-Корпеш и Баян-Сулу».

Огромное влияние на Шокана оказала поэзия Александра Пушкина и Михаила Лермонтова, многие их стихотворения он знал наизусть. Из западноевропейских писателей Шокан с большим интересом читал Жан-Жака Руссо, Чарльза Диккенса, Уильяма Теккерея.

На лето Шокан уезжал в аул Сырымбет - одно из красивейших место в Северном Казахстане. Эти поездки давали возможность познать жизнь народа, записать народные песни, легенды, рисовать картины быта и природы.

«Шокану было только 14-15 лет, - вспоминал его однокашник и друг Григорий Потанин, - когда преподаватели корпуса на него смотрели, как на будущего исследователя и, может быть, ученого». Он зачитывался историко-географической литературой, редкие издания которой в Омске достать было трудно. «Для меня было большим счастьем, - писал Потанин, - когда начальство разрешало Шокану брать книги из фундаментальной библиотеки. Это в нашем развитии была эпоха...».

Современники С. Ф. Дуров, П. П. Семенов-Тян-Шанский, Г. Н. Потанин, Н. М. Ядринцев высоко ценили эрудицию молодого Шокана Уалиханова, особенно в области восточной литературы. Живя в провинциальном Омске, он уже тогда собрал богатую специальную библиотеку, состоявшую из книг по вопросам востоковедения, географии, истории и философии. Петр Семенов-Тян-Шанский, посетивший в 1856 году квартиру Шокана в Омске, с восхищением отмечал, что подбор книг библиотеки делает честь молодому Уалиханову.

В 1853 году в возрасте 18 лет Шокан окончил кадетский корпус и был выпущен корнетом по армейской кавалерии. После окончания Шокан был определен офицером 6-го кавалерийского полка Сибирского казачьего войска, но фактически был оставлен при генерал-губернаторе Западной Сибири, а через год назначен адъютантом генерала Густава Христиановича Гасфорта, управляющего тогда Западной Сибирью и северо-восточными районами Казахстана. Одновременно по линии Главного управления края на Шокана Уалиханова была возложена должность офицера по особым поручениям.

В 1855 году он принял участие в поездке генерала Гасфорта по Центральному Казахстану, Семиречью и Тарбагатаю. Маршрут пролегал от Омска в Семипалатинск, оттуда через Аягуз и Капал в Заилийский Алатау, где в это время происходила закладка укрепления Верного. Это путешествие положило начало изучению Шоканом Уалихановым истории казахского народа и его быта. Шокан собирал материалы по статистике, праву и древней религии казахов. На обратном пути Шокан сопровождал Г. Х. Гасфорта только до Алтын-Эмельского хребта, оттуда он самостоятельно совершил поездку к Джунгарским воротам, путешествовал в районе озера Алаколь и по Тарбагатаю. Затем отправился в Центральный Казахстан по маршруту Каркаралы - Баян аул - Кокшетау, осенью вернулся в Омск.

Даже генерал Гасфорт после этой поездки не мог не воздать должного эрудиции и способностям молодого офицера-ученого. По возвращении из поездки он представил Шокана к награде. В начале 1856 года Шокану Уалиханову присуждается чин поручика. По возвращении в Омск Шокан приступает к обобщению собранных материалов, на основании которых составляет официальные записки по вопросам землепользования, родовых и семейных отношений и древней религии казахов.

Широкое поле для научной деятельности открылось перед Шоканом в 1856 году. Он принимает участие в крупной военно-научной экспедиции, организованной под руководством полковника Михаила Хоментовского. Целью экспедиции было ознакомление с киргизским народом и топографическая съемка бассейна Иссык-Куля. «Мы имели честь участвовать в этой экспедиции, - пишет Уалиханов, -
и находясь среди киргизов, успели собрать разные положительные сведения, преимущественно изучая их предания и язык». Путешествуя по Иссык-Кулю и Центральному Тянь-Шаню, Шокан посещал киргизские аулы, интересовался жизнью и бытом племен бугу, сарыбагышей и солту. Подолгу живя среди них, он часто беседовал со знатоками киргизской старины, слушал песни и рассказы киргизских ырчи (сказителей), без устали записывал народные лагенды, исторические и генеологические предания, сказки и эпические поэмы киргизов.

В то время, когда Шокан проводил научные изыскания среди киргизов Тянь-Шаня и бассейна Иссык-Куля, в Петербурге решался вопрос об отправке в Кульджу «особого лица» для переговоров с китайскими властями относительно налаживания торговых отношений с Китаем. В качестве представителя от России первоначально был назначен подполковник Михаил Перемышльский, пристав казахов Старшего жуза, но впоследствии эта миссия была поручена Шокану Уалиханову.

Шокан вернулся в укрепление Верное в середине июля и оттуда направился в Капал, где ожидали его приезда остальные участники миссии в Кульджу. В начале августа 1856 года Шокан Уалиханов направляется в Кульджу. По пути он посетил ряд пограничных пунктов Западного Китая. Шокан был снабжен инструкцией Министерства иностранных дел, в которой говорилось: «...Действовать, во всем совещаясь с консулом в Кульдже»... «Главная цель наша - добиться решения дела с Китаем дружелюбным путем и скорее восстановить прерванные торговые отношения»... «В случае требования китайцев -
войти в переговоры и насчет границ наших с Китаем».

Таким образом, Уалиханову предстояло выполнить довольно сложную дипломатическую миссию, связанную с решением спорных пограничных вопросов и установлением нормальных торговых отношений с Китаем. Это важное поручение было выполнено им превосходно.

Научные результаты первых путешествий молодого Шокана Уалиханова в 1856-1857 годах отражены в его замечательных путевых очерках «Дневник поездки на Иссык-Куль», «Западная провинция Китайской империи и город Кульджа», «Записки о киргизах». Эти ранние работы Ш. Уалиханова написаны им в 20-летнем возрасте. Особенно интересен его кульджинский дневник 1856 года, в котором увлекательно и красочно описаны подробности путешествия, жизнь и быт народов, населявших пограничную Джунгарию (китайцы, сибо, солоны, калмыки и другие).

Исследования офицера стали известны в научных кругах Петербурга. 21 февраля 1857 года он был избран действительным членом Русского географического общества, что означало признание его выдающихся заслуг перед русской наукой.

В 1858-1859 годах Шокан совершает знаменитую поездку в Кашгарию, прославившую его как отважного путешественника. По сложившимся издавна в Кашгарии порядкам эта страна была закрыта для европейцев. Известный географ Адольф Шлагинвейт, проникший в Кашгарию годом раньше Шокана, был обезглавлен ходжой Валиханом-тюре. Именно Шокан сообщил первые достоверные сведения о его гибели. Поездка в Кашгарию была очень опасна. Весь Восточный Туркестан в то время охватили восстания местных народов (уйгуров, дунган, киргизов). Когда в Омске и Петербурге началась деятельная подготовка к экспедиции, Шокан Уалиханов находился в городах Тянь-Шаня по делам киргизов, ожидая прибытия экспедиционого каравана. Исходным пунктом экспедиции был назначен аул Сарыбаса у подножья хребта Карамула в 30 верстах от Капала. Шокан прибыл в Карамулу и присоединился к торговому каравану. Он обрил голову, переоделся в казахский национальный костюм и назвался Алимбаем, родственником караван-баши Мусабая, купца из Капала. Караван имел официальное разрешение правительства и был освобожден от налогов и пошлин. Поездка эта была географическим подвигом. Со времен Марко Поло Кашгар не был посещен ни одним европейцем, кроме несчастного Адольфа Шлагинвейта. Шокан был принят родственниками Алимбая за родного человека, ему обрадовались, устраивались пиры в честь его возвращения, подыскали красавицу невесту и женили Шокана (по местному обычаю на время пребывания в городе). Шокан провел в Кашгаре около полугода. За это время он успел близко ознакомиться с городом и хорошо изучить страну Алтышара. Под названием Алтышара тогда были известны города Кашгар, Аксу, Учтурфан, Янысар, Яркенд и Хотан. В то время они находились под политическим влиянием Кокандского ханства и были открыты для торговых и политических связей с народами Средней Азии и Казахстана.

«Знакомства с купцами разных племен, -
пишет Шокан, - и из различных стран доставили мне много маршрутов, этнографических, статистических, торговых сведений о соседних странах». Во время прибывания в Кашгаре Ш. Уалиханов продолжал осваивать уйгурский язык. В его архиве сохранились записи, сделанные им в Кашгаре на уйгурском языке.

В конце февраля 1859 года весна в Кашгаре была уже в разгаре, пора было подумать о возвращении, тем более что в связи с бегством Валихана-тюре кашгарцы вновь забеспокоились и в городе было объявлено тревожное положение. Дальнейшее пребывание Шокана здесь становилось опасным. Необходимо было как можно скорее покинуть город. «В конце января, - пишет Ш. Уалиханов, - приехало в Кашгар несколько кашгарских купцов из Кульджи и ташкентцов, выехавших из Семипалатинска после нас. Через них распространились слухи, что при караване есть русский агент». Поэтому Шокан вскоре распрощался и тронулся в путь.

Успешно окончив свое путешествие, 12 апреля 1859 года Шокан прибыл в укрепление Верное, имея с собой «богатый запас интересных сведений о Кашгаре». Отдохнув здесь около полутора месяцев, он посетил город Семипалатинск, встретился с Федором Михайловичем Достоевским и вернулся в Омск, где занялся обработкой собранных материалов. В Петербурге с нетерпением ожидали как приезда Ш. Уалиханова, так и отчета о результатах его экспедиции. Они вызвали огромный интерес ученых. Шокан привез из Кашгара ряд уникальных восточных рукописей. «Тазкирян Султан Сутук Бугра-хан», «Тазкирян Туглук-Темир-хан», «Тазкирян Ходжагян», «Абумуслим Маурузи» и другие, а также коллекции горных пород, образцы нефрита, гербарии, образцы нумизматики и многое другое.

Главнейшим результатом поездки Ш. Уалиханова в Кашгар являлся его капитальный труд «О состоянии Алтышара или шести восточных городов Китайской провинции Нан-Лу (Малой Бухарии)». Это был первый научный труд, посвященный истории, географии и социальному строю народов Восточного Туркестана, написанный с учетом достижений науки.

Шокан Уалиханов приехал в Петербург в конце 1859 года. Русские ученые встретили его как отважного путешественника, замечательного исследователя, глубокого знатока жизни народов Средней Азии и Казахстана. Приказ о переводе Ш. Уалиханова в Азиатский департамент был утвержден царем Александром ІІ. Заслуги ученого- путешественника были отмечены производством его в чин штаб-ротмистра, орденом и денежной наградой. В правительственном указе от 8 апреля 1860 года было сказано: «Состоявшему по армейской кавалерии поручику султану Чокану Уалиханову, во внимание к усиленным трудам, лишениям и опасностям, которым он подвергался при исполнении возложенного на него осмотра некоторых пограничных среднеазиатских владений, [присвоить] следующий чин штаб-ротмистра, орден Св. Владимира 4 степени и 500 рублей серебром в единовременное пособие».

Пребывание Ш. Уалиханова в Азиатском департаменте является одним из ярких прериодов его биографии, сыгравшем важную роль в период присоединения Южного Казахстана и Средней Азии к России.

Ш. Уалиханов прибыл в Петербург с огромным запасом знаний, обогащенный наблюдениями во время путешествий по горам Тянь-Шаня и Восточному Туркестану. Деятельность Ш. Уалиханова в Петербурге была весьма кипучей и разносторонней. Он работал в нескольких учреждениях: в Военно-ученом комитете Генерального штаба, Азиатском департаменте, Географическом обществе и одновременно слушал лекции в университете. Весной 1861 года Шокан Уалиханов по состоянию здоровья оставил Петербург и отправился на родину.

Возвращение Шокана было радостным событием для его родных. Вместе с ним приехали и его друзья. В ауле Шокан находился в постоянном окружении поэтов, сказителей, музыкантов, певцов, остряков, которые своими песнями, игрой, представлениями не только развлекали его, но и давали ему богатый научный материал.

Весной 1864 года Шокан Уалиханов был приглашен в военную экспедицию генерала Михаила Черняева, в задачу которой входило присоединение Южного Казахстана к России. Он принимал участие в военных действиях при взятии крепости Аулие-Ата. Штаб-ротмистр Уалиханов должен был налаживать мирные переговоры с местным населением. Крепость Аулие-Ата (ныне город Тараз) была населена казахами, но находилась под властью Кокандского ханства. Генерал Черняев приказал выстроить перед крепостными воротами пушки. Шокан стал настойчиво уговаривать Черняева не стрелять из пушек. Черняев резко осадил поручика. Кровь пролилась. Черняев победоносно взял Аулие-Ату (после этого он был отстранен на время от должности). Возмущение оскорбленного Шокана и чувство сострадания к поверженным сородичам нашли неожиданный выход. В неизъяснимом порыве чувств Шокан покинул военную экспедицию. Это был вызов армии, вызов империи! В этом демарше, наверное, выплеснулась вся обида.

В июле 1864 года выехав из раположения войск Черняева, Шокан возвратился в укрепление Верное. Оставление части однозначно должно было быть расценено как дезертирство, и Шокан стал срочно искать выход из неприятной ситуации. Осенью 1864 года он встретился в Верном с 52-летним генерал-губернатором Герасимом Колпаковским. По его совету Шокан выехал в Алтын-Эмель в аул Тезека, старшего султана рода албан, поближе к границе с Китаем. Хитроумный Тезек-торе пользовался безусловным доверием русской администрации. За содействие переходу казахов Старшего жуза под власть Российской империи он уже получил звание полковника. Шокан Уалиханов в своих экспедициях на Иссык-Куль, в Кульджу и Кашгар всегда останавливался у Тезека, который по сути выполнял работу резидента русской разведки. Теперь в ауле Тезека Шокан собирал сведения о событиях в Кульдже, посылал донесения Колпаковскому и ждал решения своей судьбы. Он надеялся на благополучное будущее.

Из письма Г. Колпаковскому от 19 февраля 1865 года: «Ваше превосходительство, милостивый государь, Герасим Алексеевич! Сегодня получил два ваших письма и, не поверите, как им обрадовался. Я полагал, что не рассердил ли Вас чем-нибудь. Сообщить теперь Вам те сведения, которые Вы пишите, я не мог. Тезека здесь нет, он с табуном своим на Чилике. Сам я сильно болен - когда вы уезжали, болела грудь и горло. Между тем, теперь грудь поправилась, но горло разболелось так, что едва могу глотать пищу, голос совершенно спал. Предложение ваше стоять при Вашем распоряжении я принимаю с полным удовольствием, но вместе с тем прошу у Вас в счет жалованье прислать мне рублей сто серебряной мелкой монетой».

Находясь в изгнании, Шокан слал одно за другим отчаянные письма Колпаковскому, продолжая считать себя разведчиком. Возникает вопрос, почему генерал Колпаковский так и не помог Ш. Уалиханову, не сделал ничего, чтобы спасти его от непонятной болезни. Спустя 22 года Колпаковский назвал кульджинские отчеты Уалиханова частными письмами, хотя сам дал ему задание отправиться на Алтын-Эмель. То есть post-factum Генштаб отрекся от своего офицера-разведчика. Не имея средств к существованию, Шокан женился на сестре Тезека Айсары. Странная эта была женитьба. Иначе, как нуждой и бесвыходностью сей поступок не объяснить. Сведений о жене Шокана мало. Ишмурат Ибрагимов впоследствии писал: «Шокан уехал в Большую орду, там женился на сестре полковника Тезека и умер в его ауле в 1865 году. Она была некрасивая, но умная женщина». Как все просто! В три строчки уместилась история любви и смерти. О счастье - ни слова. Потому что Шокан не был понят ни на родине, ни на чужбине. Не имел сына. Не увидел своих книг. Не дожил до тридцати лет. Не успел...

Чахотку, то есть туберкулез, принято считать причиной смерти Шокана. Он часто упоминал в письмах о своих недомоганиях, но о чахотке в его текстах - ни слова! При его жизни о чахотке никто не упоминал. Эта версия стала активно продавливаться в печати лишь спустя 20 лет после кончины Шокана. Сначала о смерти от чахотки обмолвился один из его друзей, состоявший, как и многие другие исследователи Азии, при Генштабе. И все подхватили эту полную недомолвок историю о смерти от банального туберкулеза. Тогда же появилась фраза о том, что на здоровье повлияла жизнь в каменных стенах Омского кадетского корпуса. Будто из него выходили одни чахоточные.

Так отчего же умер Шокан? Нужно раскрывать архивы российской военной разведки, что практически невозможно. Тем не менее косвенные факты указывают на то, что Шокан, возможно, был отравлен. Он умер в степи, в юрте, от которой намеренно откочевал Тезек-торе, бросив зятя умирать одного. Никто из русских чиновников, военных, знаменитых путешественников не пришел на помощь к умирающему Шокану, хотя он взывал о помощи, посылая в Семипалатинск и Омск письма с описанием своих мучений. Шокана схоронили тайно. Никто из врачей не констатировал смерть. К его могиле долгое время не пускали родственников. Похоже, он уже был не нужен империи, которая опасалась потворствовать амбициям молодого султана. Он был обречен...

Шокан был очень красивым, мужественным человеком. Мужеством дышало врожденное стремление быть первым. Мужество поддерживало его душу и разум в начертанном судьбой вечном одиночестве: в 12 лет на учебе, вдали от родных, в тайных путешествиях во враждебные края, один на один перед лицом смерти. И это мужество понадобилось ему, когда он лежал беспомощный на кошме в юрте, изводя себя вопросом: почему? Этот вопрос застыл посреди строк последнего письма Шокана: «Дорогой отец... Я устал, нет никакой силы, весь высох, остались одни кости, скоро не увижу света. Мне больше не суждено повидаться с моими дорогими родными и друзьями, нет для этого никаких средств. Это будет мое последнее письмо. Приезжайте в Жетысу, увезите к себе мою бедную Айсару, не оставьте ее без внимания и заботы. Прощайте, обнимаю всех».

Такого таланта, как Шокан, больше не было в казахской истории. Ушел непоправимо рано. Его тексты, его судьба - подлинное откровение. Он словно обрушивает на нас поток идей и знаний всей мощью слова и мысли. Шокан изумляет, чарует, ошеломляет - что ни глагол, то отпечаток интеллектуального потрясения. Во всем этом есть некая тайна, делающая притягательным образ Шокана спустя века. И мы подвержены сомнениям, которыми жил Шокан. И мы, мучаясь, ищем ответы на вопросы, которые он ставил себе.

Альбина БАЙМАКАНОВА,
хранитель фонда
Меркенского районного историко-краеведческого музея