Галопом по Европе

Чем удивила заграница

Недавно закончился отпуск. Вернулась из поездки, чемоданы и сумки распакованы, можно поделиться своими впечатлениями о поездке в Европу. 

Без приключений не обошлось. В аэропорту Ганновера сотрудников спецконтроля смутил мой багаж. Обонянию немецких таможенников можно позавидовать — до этого никому не удалось учуять в моем чемодане трехлитровую бутылку водки, которую я везла друзьям в качестве сувенира. (Разрешают провозить только один литр.) Надо отметить, что бывшие казахстанцы очень просят привезти «беленькую», курт и национальную одежду. Надо было спасать подарок, и от отчаяния я «зашпрехала» на языке Гете, который учила в школе. Экспроприации удалось избежать: казахстанский паспорт растопил сердца людей в погонах.

Германия

Низкое темное небо, нависшие облака и вечно моросящий дождь не пропускал солнечных лучей, но теплые улыбки друзей согревали меня всю поездку. В небольшом уютном городке Фюрстенау в Нижней Саксонии из казахстанцев больше всего южан, в основном из Тюлькубасского района Южно-Казахстанской области. Кто-то приехал в конце 80-х годов прошлого века, но основная масса эмигрантов поселилась здесь в суровые 90-е. В уютном городке, окруженном лесами и утопающем в цветах, люди живут сплоченно. Раз в год земляки из южноказахстанских аулов Састюбе и Балыкчи устраивают встречу, на которую съезжаются их бывшие односельчане со всей Германии. По словам бывшего шымкентца Франца Гаммеля, количество гостей уменьшается, так как старики уходят, а молодежь ассимилируется и ностальгией не страдает. Если раньше приезжало до 1000 человек, то теперь не более 300.

Двери в домах бывших казахстанцев всегда гостеприимно открыты. Больше всего здесь радуются приходу земляков. Вот и меня встречали бешбармаком, горячими баурсаками и… казахскими песнями. Вечный хит тюлькубассцев — песня легендарного композитора Шамши Калдаякова «Арыс жағасында». Поют и плачут, ведь детство и юность прошли на берегу этой быстрой речки. Вспоминают запах полыни и хвои, вкус огородных помидоров. Удивительно, но в Германии ели, сосны, туи не имеют запаха. Говорят, что виноваты в этом постоянные дожди.

Земляки говорят на казахском и русском языках. Немецкий, несмотря на годы проживания на исторической родине, дался не каждому. Это одна из причин того, что многие не могут работать не только на государственных, но и частных предприятиях, где даже от разнорабочих требуют общения только на дойче. Изучению языка помогает телевизор, но редко кто смот-рит местные программы, предпочитают казахстанское и российское ТВ. Тех же, кто не владеет государственным языком, работодатель предупреждает один раз, услышав русскую речь второй раз, увольняет сразу. А вот казахское «ойбай» передалось по наследству даже правнукам. Услышала это я от трехлетней Леи и двухлетнего Оливера, когда они случайно уронили мяч в лужу.

Их дедушка Яков Гюнтер помог исполнить мою давнюю мечту посмотреть вольный город Бремен. На площади, недалеко от железнодорожного вокзала, установлен фрагмент Берлинской стены. Визитная карточка города — старая рыночная площадь с собором Святого Петра, возведенным в XI веке, и ратушей начала XV века. У города два символа: официальный — это 10-метровая средневековая скульптура защитника Бремена Роланда и, конечно, бронзовая скульптура бременских музыкантов. Герои братьев Гримм привлекают тысячи туристов. Загадать желание и потереть отполированные копыта осла удалось с трудом, пришлось отстоять большую очередь. Повезло возле люка, напоминающего канализационный, куда надо забросить монетку и также загадать сокровенное желание, которое исполнится, если снизу донесется голос осла, петуха, собаки или кошки. Здесь я убедилась, что наш тенге — валюта конвертируемая. Толпа туристов из туманного Альбиона очистила свои портмоне и… тишина. Я бросила в щель 20 тенге, и все услышали оглушительный ответ.

В Кельне своим размахом поразил римско-готический католический кафедральный собор, самый высокий в мире. Во время Второй мировой войны союзные войска разгромили весь город, храм чудесным образом не пострадал. Зато местные жители и гости города не жалеют мост Гогенцоллернбрюке через Рейн. Кажется, что перила не выдержат такого количества замочков разных расцветок — от маленьких до амбарных — и рухнут вниз. Сколько замков, столько же ключей лежит на дне реки, а по набережной прогуливаются гости города и угощают себя солеными огурцами из бочки. Цена одного овоща — один евро.

Вечером отправилась на ежегодный немецкий праздник Октоберфест. Народные гулянья в большой палатке (тентом накрыли один из кельнских футбольных стадионов) привлекли тысячи горожан в национальных костюмах. Признаюсь, что немецкая эстрада меня и моего нового знакомого из Каскелена не вдохновила. Мы решили поднять себе настроение. Пока немцы прыгали по столам и чокались большими пивными кружками, мы с ним тихонько в уголке распевали мелодичные украинские песни. Костюмированная пьянка закончилась ровно в полночь. Немцы, пошатываясь, организованно покинули площадку и так же дисциплинированно выстроились в очередь на такси.

Париж

Выражение «увидеть Париж и умереть» можно понять только тогда, когда посетишь этот славный город. Никогда не предполагала, что во мне есть дух авантюризма. Без знания языка при-ехать в чужую страну, чтобы увидеть Версаль и Лувр, при этом не заблудиться в городе — это, знаете… Между тем говорят, что французы патриоты настолько, что не реагируют, когда с ними говоришь на немецком или английском языке, не говоря о других. Друзья написали в блокноте мне вопросы, я их задавала, а вот ответ понять не могла. Французы мило улыбались: «Мадам, пардон! Мадам, мерси!» Поразило: за три дня во Франции и 20 дней пребывания в Германии ни разу не услышала, чтобы кто-то кричал, громко говорил на улице. Картинка: на тротуаре оживленно беседует группа парней. Молодые родители с детьми на руках и малышом в коляске терпеливо ждут, когда им уступят дорогу. Когда молодые люди их замечают, то долго просят прощения, а те в ответ извиняются за беспокойство.

А вот о бывших гражданах СССР без улыбки не расскажешь. Родной и могучий можно услышать везде. Очередь в Версале. Споткнувшись о брусчатку, выложенную в XVII веке, один из туристов возмущается: «Проклятые лягушатники, асфальт постелить не могли!» Второй случай в Лувре. Подбегает замученный мужчина и на весь зал спрашивает меня: «Где эта Лизка?» Я была поражена тем, что это был первый человек, который узнал во мне свою, азиатку, чаще всего за границей меня принимали за китаянку, монголку или японку. Зал с картиной Леонардо да Винчи «Джоконда» мы нашли вместе. К небольшому по размеру портрету было не протолкнуться. Много народу из разных стран я встретила и в Доме инвалидов, где в саркофаге из темно-красного гранита покоится прах Наполеона Бонапарта.

О достопримечательностях писать не буду — Интернет в помощь.

Расскажу о том, как на Елисейских полях случайно познакомилась с землячками. Шла я себе и мурлыкала под нос казахскую песню, подходят две девушки и обращаются ко мне знакомым «әпке», а так обращаются к женщинам в возрасте только в нашем регионе. Девчонки из Мойынкумов, окончили медицинский институт, давно живут в южной столице, работают в престижной алматинской клинике, а сейчас проходят стажировку в Лондоне. Приехали на выходные в Париж. Угостили меня куртом. Между прочим, второй раз за пределами Казахстана. Первый раз в Минском аэропорту, где я три часа ждала самолет на Ганновер.

Девушка из Тараза учится в магистратуре в Варшаве. Из Казахстана она везла курт своим польским друзьям, которые называют наш кисло-молочный продукт «белым камнем, который спас жизнь». Оказалось, что польские старики, попавшие в годы репрессий в наши аулы, до сих пор помнят его вкус.

Расставшись с новыми знакомыми, решила зайти в кабачок на Елисейских полях. Быть в Париже и не попробовать лягушку — это невозможно. Пришлось даже квакнуть, чтобы официант понял, что я хочу заказать. Бутылочка «Бордо» и пять лапок земноводной сделали свое дело: сытая и довольная, я вышла на улицу и невольно процитировала Генриха Наваррского: «Париж стоит мессы» и отправилась под холодным дождем на экскурсионную прогулку по Сене. Катаясь на катере, поймала себя на мысли: «Хочу домой, в Тараз. Там тепло…»

Сауле СЕЙДАХМЕТОВА, фото автора