Быть достойными памяти отца
В 2020 году исполнится 75 лет Великой Победе. С каждым годом все меньше становится тех, кто завоевал ее в кровопролитных боях. Придет время, когда о Великой Отечественной войне новые поколения будут узнавать только из фильмов и книг.
Наше поколение — связующее звено. Мы слышали о той страшной войне непосредственно от ее участников. В детстве часто встречали безруких инвалидов с пустыми рукавами, заткнутыми за пояс, или на деревянных колясках, одноногих на костылях. Нам не надо было объяснять, что с ними случилось.
Наши отцы и матери прошли трудный путь в долгих четыре года на фронте и в тылу. Я, мои сестры Роза, Тильда и брат Асан еще детьми слушали рассказы папы Ануара и мамы Куляш о том времени и твердо знали: их поколение сделало все, чтобы победить врага и построить новую жизнь после войны.
Однако родители не часто делились воспоминаниями, слишком тяжело было рассказывать о страшных годах. Спустя годы собираешь по крупицам сказанное ими.
Папа рано ушел из жизни. Проклятая война отняла у него здоровье, поэтому в 42 года он оставил нас четверых с мамой. Мы уже стали старше отца, имеем своих взрослых детей, увидели внуков. Слава Аллаху, у нас все хорошо, но даже сейчас отец остается для нас той вершиной, до которой хочется дотянуться.
…Перед войной Ануар учился в средней школе имени В. Ленина в Джамбуле. По словам ровесников, в школе отец был лучшим учеником, но в то же время и атаманом. Получив среднее образование, стал учителем на курсах ликвидации безграмотности (ликбез) в селе Михайловка Свердловского района Джамбулской области. В то же время учился на факультете «Русский язык и литература» на годичных курсах при областном отделе народного образования. Кровь кипела в нем, он успевал ходить в секцию борьбы, а субботними вечерами — на танцплощадку в парк. Видный был парень, крепкий.
В 1941 году, 15 июня, Ануара Кошмамбетова призвали в ряды Красной армии. По словам родных, отца в армию провожали шестнадцать девушек…
Неделю муштровали в городском военкомате, учили ходить строевым шагом, наматывать портянки, обучали и другим начальным навыкам воинской службы. 22 июня молодых призывников привезли на вокзал. Они готовились садиться в вагоны, прощались с родными, близкими, как вдруг услышали: «Сегодня в 4 часа утра без объявления войны германские войска напали на нашу страну, атаковали наши границы во многих местах…» Состав с джамбулцами отправили в Алма-Ату, оттуда — на фронт.
Ануар радовался, что едет на фронт бить врага, но грустил от расставания с матерью Акшай и братишкой Муратом: «Когда теперь я их увижу?» После долгого пути прибыли на место назначения — большой полигон. Выдали им обмундирование и боевое оружие — винтовки. Молодые бойцы рвались в бой, им было трудно понять, почему их не отправили прямо на линию огня.
Но огонь обрушился неожиданно. Стройные ряды новоиспеченных пехотинцев с неба атаковали вражеские самолеты. Командир только успел крикнуть: «В лес! Бегите в лес!» От грохота взрывов, пулеметных очередей стало страшно. Солдаты, еще не научившиеся стрелять из винтовки, побежали в лес, но добежали не все. Так начался первый день моего отца на фронте.
Не все новобранцы были крепки телом и духом. Во взводе отца воевал один земляк по имени Жолжан, который очень боялся взрывов. Он просил Ануара не оставлять его, всегда старался быть рядом. Во время отдыха и сна привязывался бечевкой к обмундированию отца, чтобы не остаться одному. Но основная часть воинов-казахов показала смелость и высокие боевые качества, что отмечалось не только советскими военачальниками, но и противником.
Однако были случаи, когда причиной невыполнения приказа была вовсе не трусость солдата. Один из немолодых казахов как-то не выполнил приказ, и командир взвода стал распекать его перед строем. Взводный распалялся все больше и больше, стал материться и перешел к рукоприкладству. Ануар выскочил из строя, заломил руку командира и попытался объяснить ему, что приказ не выполнен из-за незнания солдатом русского языка. Взбешенный командир взвода приказал схватить Ануара и расстрелять за нападение на старшего по званию. По счастливой случайности рядом проходил кто-то из вышестоящего начальства, который, выслушав доклад взводного и объяснение рядового, отменил приказ о расстреле.
…Во время боя буквально горела земля, вспоминал отец. В грохоте взрывов, в дыму было непонятно, где свои, где враги. Неумолкаемый свист снарядов, летящих над головами, доводил до полной дезориентации, и только окоп спасал от шальной пули. Под команду «Вперед! За Родину! За Сталина!» бойцы поднимались, бежали, стреляли. Казалось, что этому аду не будет конца, но вдруг наступала тишина.
— «Живой есть кто?» — послышался голос после боя. Только тогда осознал: вроде живой. Почувствовал тело, боль от раны и усталость, — рассказывал он.
Ранений отцу избежать не удалось, потому что не прятался за чужими спинами, шел в штыковые атаки. Шрамы на теле — как карта военных действий. Первое ранение получил в руку под Москвой в 1941 году. В 1942 году в Звенигороде был ранен в голень, в правое бедро в 1943 году под Гжатском (ныне Гагарин), в 1944 году при взятии Митавы (Елгава) в левую ногу, горел в танке в 1945 году.
Аллах всю войну хранил Ануара от смерти. В одном из боев, почувствовав удар в грудь, он продолжал бежать вперед. Только, когда закончился бой, увидел, что на кармане гимнастерки в районе сердца образовалась дыра. Отец вывернул карман и вынул вместе с комсомольским билетом пулю. Видимо, прилетела шальная издалека, пробила ткань, внешнюю обложку билета, но застряла в последней плотной обложке документа в нагрудном кармане. Этот комсомольский билет хранится у нашего брата Асана дома вместе с другими семейными реликвиями.
В пехоте отец дослужился до сержанта и командира отделения. В конце 1944 года выстроили полк, командир спросил: «Кто работал с железом и имеет среднее образование?» Ануар вспомнил, что помогал в Джамбуле жестянщику, и крикнул: «Я!» Так он перешел в танкисты. В тесноте танка три члена экипажа привыкают друг к другу, становятся одной семьей. Ануару, тогда двадцатитрехлетнему парню, пришлось стать отцом-командиром для товарищей. Ответственность большая за бойцов, за боевую машину, исполнение боевого задания с минимальными затратами боеприпасов. Танки всегда на острие атаки, пробивают путь пехоте, первыми принимают на себя массированные артобстрелы и авиационную бомбежку.
Пехота с уважением относилась к танкистам: когда весной 1945 года фашисты подбили танк отца на берлинском направлении, его спасли пехотинцы. Танк загорелся. Члены экипажа потеряли сознание. Ануар пытался выйти через нижний люк, но его заклинило. От дыма и боли он потерял сознание. Пробегавшие мимо пехотинцы заметили торчащий край шинели и через верхний люк вытащили танкистов. Продолжая бой, они оставили трех танкистов на весеннем снегу, где их обнаружили только через сутки.
Врачи в госпитале боялись, что у отца на обгоревшей ноге начнется гангрена, и хотели ее ампутировать. Однако другие солдаты —
соседи по палате просили: «Война подходит к концу, ему возвращаться домой, помогите молодому, оставьте ногу». Врачи сомневались, ведь для этого было необходимо несколько операций и все требовали наркоза, что могло повлиять на сердце. Но, посовещавшись, сохранили ногу. Тогда лоскуты кожи постепенно перешивали с одной ноги на другую. Действие наркоза не прошло бесследно и напомнило о себе через много лет.
9 мая 1945 года. Ануар лежал весь перебинтованный, когда по репродуктору торжественно объявили о безоговорочной капитуляции фашистской Германии. Из открытых окон больницы послышались музыка, веселые песни, все громко стали поздравлять друг друга. Как описывает сам папа в своем стихотворении:
Жата алмадым төсекте.
Аяқты шешіп,
Төсектен түсіп
Айналған басқа қарамай,
Текшеге келдім, көшені көрдім
Ауырған жанды аямай.
Көшені көріп, қуанып
Кетіппін талып, жығылып…
На радостях отец развязал бинты на ногах, слез с кровати, несмотря на боль и головокружение, подошел к окну, увидел, как ликуют на улице, и упал без сил.
…Война закалила молодого человека. В 1946 году в Джамбул вернулся уже взрослый, зрелый мужчина, готовый взять на себя ответственность.
С кем бы мы, его дети, ни встречались, люди, видевшие и знавшие Ануара, отзывались о нем только добрым словом. Его характеризуют как порядочного человека, неравнодушного ко всему происходящему в мире.
Осенью 1949 года, в период сталинского массового переселения народов, в поселок совхоза «Майтюбе» Таласского района Джамбулской области привезли греков. Их было много, среди них старики и дети. Холодно. Дождь моросит. Они сбились в круг на площади села. Ануар вечером возвращался с работы, проходил мимо. Спросил: «Кто вы, откуда приехали, кто вас ждет?» Люди молчали, потому что не понимали русского языка. Отец понял, что это ссыльные, но никто из местных властей не собирался размещать их где-то. Позвал приезжих за собой в школу, где работал завучем. Сторож запустил всех в классы. На следующий день переселенцев распределили по домам сельчан. Этот эпизод нам известен от Марии Димитриевны Петаниди, которая
узнала в моем младшем брате Асане сына Ануара Кошмамбетова.
Отец был открытым, гостеприимным человеком, не делившим людей на национальности. В школе был заводилой, объединял интернациональный коллектив учителей. Без него не начинался ни один праздник. Учителя: казахи, русские, украинцы, татары знали, что именно он сможет красиво начать мероприятие, подберет нужные слова для любого события, если надо, сыграет на музыкальном инструменте, станцует, споет на нескольких языках.
Вне школы Ануар тоже пользовался уважением соседей и знакомых как уравновешенный, грамотный и отзывчивый человек, умеющий найти общий язык с любым. Например, с соседями Андреем и Фридой он общался на немецком.
Мы часто вспоминаем нашего внимательного, любящего папу. Он своим примером воспитывал нас. Очень бережно относился к нашей маме, своей супруге Куляш. Мама хлопотала весь день по дому, никакой бытовой техники, газовых и электрических плит у нас не было. На чтение газет у нее времени не оставалось, и отец, придя с работы, рассказывал маме новости, исполнял посвященные ей песни. Всегда с удовольствием ел мамину стряпню, хвалил, что лучше нее никто не готовит.
Отец хотел, чтобы его дети были всесторонне развиты. Он сам воспитывался в Алма-Ате. Дедушка, Каримбай Кошмамбетов, был партийным работником высокого уровня. Он, к сожалению, рано ушел из жизни, Ануару тогда было всего восемь лет, но Каримбай с малых лет отдал двух своих сыновей обучаться танцам, пению, научил кататься на коньках. Наш отец, будучи учителем средней школы в Джамбуле, своими руками мастерил детские санки, коньки, вырезал шахматную доску с полным комплектом фигур. В зимние воскресные дни катал нас на санках, учил кататься на коньках. Во время летних каникул и вечерами папа играл с нами в шашки, шахматы, вместе с ним мы разучивали казахские, русские, татарские, узбекские песни. Папа обучал нас танцам, а перед сном читал книги: народные сказки, эпосы. Особенно сильное впечатление производило чтение им поэмы «Кобланды батыр».
Война отразилась на здоровье Ануара. Сердце с каждым годом работало слабее. В то время больных с его диагнозом еще не могли излечить. Понимая, что все может закончиться неожиданно, он начал поиск документов своего отца. Ануар провел много дней в архивах, встречался с коллегами и сослуживцами Каримбая. Ночами, часто при свете керосиновых ламп, оформлял на бумаге собранный документальный материал, писал художественную книгу «На заре».
В 1957 году он отправил письмо в Москву, в центральные органы, в котором привел доказательства заслуг Каримбая Кошмамбетова в становлении государства. В областной комитет партии пришло официальное сообщение, что жизнь и деятельность К. Кошмамбетова достойна увековечивания. В том, что в центре нашего города возле стадиона поставили памятник Каримбаю Кошмамбетову, конечно же, есть заслуги и других людей, но начало этому положил его сын Ануар Каримбаевич.
Моя сестра Тильда так вспоминала о Дне Победы 9 мая 1959 года: «Мне пять лет. Папа взял меня на парад. Это было какое-то чудо: красиво одетые люди, цветы, флаги, шары, музыка! Папу встречали ветераны, однополчане. Тогда они были молодыми, сорокалетними. Все подтянутые, с военной выправкой, при орденах, медалях. Мне папа купил мороженое, что еще надо ребенку для полного счастья? После парада, во дворе завода на сцене, был концерт. Людей было много. Выступали артисты и желающие из зрительного зала. Вдруг папа поднялся на сцену и станцевал чечетку, да так, что все замерли. Танец окончился под бурные аплодисменты. Папа поблагодарил за овации, поздравил присутствующих с праздником, а я стояла и с восторгом смотрела на радостного, улыбающегося отца».
Именно таким молодым, красивым, веселым остался в памяти наш любимый папа!
Аскар КОШМАМБЕТОВ
Комментарии закрыты.