Уроки неравенства. Качество образования и условия обучения в школах смогут оценить родители и общественность

Качество образования и условия обучения в школах смогут оценить родители и общественность

Проблемой недостаточного доступа к качественному образованию озаботились эксперты исследовательского центра PaperLab. В рамках международного исследования факторов образовательного неравенства в Центральной Азии они планируют создать цифровые инструменты, чтобы граждане сами смогли оценить, насколько их школа, аул, город или регион отстают по уровню доступности образования. Об этом мы поговорили с исследовательницей Викторией Нем.

— Эксперты поделились результатами исследований о том, что в Казахстане неравенство между городом и селом, между регионами, между богатыми и бедными составляет годы учебы. Но общественной дискуссии на эту тему практически нет. Как вы считаете, почему?

— Возможно, существует непонимание того, что мы имеем ввиду под образовательным неравенством. У нас в Казахстане и в странах Центральной Азии право на получение среднего образования отражено в Конституции. Образовательные ведомства всегда говорят об очень высоком охвате населения средним образованием — почти стопроцентном. Для некоторых, возможно, этого достаточно. Но важно говорить о качестве получаемых знаний. Мы понимаем, что состояние инфраструктуры школ, зарплаты учителей в селах и городах очень разные. От качества инфраструктуры и кадров зависит очень многое. Если учреждение не в состоянии следовать современной школьной программе в силу нехватки или отсутствия условий, оборудования, в силу недостатка учителей, это потом сказывается на жизненном пути выпускников. Они менее конкурентоспособны при трудоустройстве, это сказывается на их возможности перемещаться вверх по социальной лестнице. При отсутствии качественной платформы в виде образования двигаться вверх непросто. Такое понимание неравенства актуально для нас в Казахстане, как и для всех развивающихся стран.

— Последние результаты исследований PISA указывают на устойчивый разрыв в качестве знаний между казахоязычными и русскоязычными школьниками — от двух до 2,5 лет. Министр образования Асхат Аймагамбетов говорит, что дело не в языке обучения, а в социальных показателях региона, материально-техническом оснащении школ. По его мнению, на юге школы показали невысокий результат потому, что условия обучения чуть хуже, чем на севере или на востоке. Насколько такая интерпретация кажется объективной?

— Не скажу, что мы глубоко изучили вопрос разделения школ по языку. В ходе исследования стало понятно, что казахоязычные школы не так уж и сильно отстают. Здесь более выпуклый фактор финансирование, нежели фактор языка. Вместе с тем эксперты отмечали, что наличие качественных учебно-методических и учебных материалов — это большой вопрос, который все еще остается открытым. Качество учебников на казахском языке не может конкурировать с учебниками на русском языке. Есть еще вопрос, насколько репрезентативны участники исследований PISA. Обычно это ученики Назарбаев интеллектуальных школ. И опираться на результаты этого исследования без знания контекста, наверное, не совсем правильно.

— Поэтому понадобился индекс неравенства доступа к качественному образованию?

— Да, это одна из причин. Международные исследования, которые выявляют образовательное неравенство, часто основываются на опыте развитых стран, у которых контекст существенно отличается от контекста центрально-азиатского. Поэтому была необходимость в разработке инструмента, который смотрит на факты, релевантные для нашего общества. В 2020 году мы начали проект по исследованию факторов образовательного неравенства в Центральной Азии, в декабре 2021 года завершили первый цикл, готовимся ко второму. В рамках первого цикла мы проводили экспертные интервью и фокус-группы с родителями и учащимися старших классов в каждой стране, чтобы выяснить, какие факторы влияют на доступ к образованию. На основе этих данных разработан индекс неравенства доступа к образованию.

— На чем конкретно вы акцентировали внимание?

— Наш подход к изучению проблемы образовательного неравенства основан на оценке базовых условий обучения. Мы смотрели на наличие санитарно-гигиенических узлов в школьных помещениях, на количество аварийных школ в каждом регионе, выясняли насколько безопасно находиться в них. В развитых странах больше внимания уделяется развитости информационно-коммуникационной инфраструктуры. Но это только часть уравнения, а вторая часть — это то, что мы как развивающаяся страна не преодолели — наличие туалетов, состояние школ, зарплата учителей. Наш индекс был сделан на уровне областей. Это дало нам возможность внутри каждой из стран посмотреть, какие регионы находятся в уязвимом положении, как идет распределение ресурсов по регионам. Это та информация, которая поможет вносить корректировки в государственную образовательную политику.

— Что предполагает второй цикл исследования?

— В апреле прошлого года, когда мы презентовали индекс, получили обратную связь, решили, что хорошо бы углубиться не на уровне областей, а на уровне школ. Если посмотреть, как условия обучения различаются в каждой школе, то можно замерить глубину разрыва между школами с наилучшими и наихудшими условиями, и уже выносить более точечные решения по корректировке условий обучения. У нас одна из амбициозных целей — сделать методологию индекса более доступной для граждан. Мы работаем на основе открытых данных, планируем их публиковать, к ним будет свободный доступ. Зная методологию расчета индекса неравенства доступа к образованию, представители школьной администрации или родители могут взять эти исходные данные и рассчитать показатель по своей школе. Результат покажет, на каком уровне находится школа относительно всех школ в стране или в области, городе, селе. Хотим, чтобы индекс стал практическим инструментом, на основе которого можно увидеть, почему школа находится на самой нижней строчке по качеству. Ведь будут видны показатели, говорящие о необходимости менять политику. Во второй половине текущего года планируем презентовать проект.

— Госорганы заинтересовались вашей работой?

— Отчет мы направим в госорганы для ознакомления, в нем есть рекомендации, очень хотим, чтобы с ними ознакомились люди, которые принимают важные решения в социальной сфере.

— Пока идет работа над совершенствованием индекса, как можно оценить остроту проблемы? Если ребенок учится в трехсменной школе, он жертва образовательного неравенства?

— Конечно. Трехсменное обу­чение — это ограничение возможности вовлечения в дополнительные образовательные возможности — кружки, секции. Наличие или отсутствие туалета внутри школы, или если есть только надворный туалет, для учеников, и особенно для девочек пубертатного возраста, это потеря учебного времени. В целом школьники, чтобы справить свои нужды, если туалет находится в конце двора, из 45-минутного урока 20 минут потратят на поход в туалет, еще нужно найти место, где помыть руки. В зимнее время это еще больше усложняется, потому что есть верхняя одежда. Фактор инклюзии тоже очень важен. Если ребенок с ограниченными возможностями, то для него система образования абсолютно не приспособлена. У нас практикуется не инклюзия, а классическая сегрегация, когда существуют спецшколы, спецклассы, куда отдают детей по разным категориям потребностей. Но это не инклюзия. Расстояние от дома до школы —
тоже очень важный фактор. Если ребенок 1,5 часа добирается до школы, это влияет на его доступ к качественному образованию, потому что он теряет ценное время в сравнении со сверстниками, которые в течение пяти минут добираются до школы. При отсутствии современного оборудования, если в школе нет возможности обучать детей с использованием всех необходимых ресурсов, это серьезная проблема.

— В прошлом году Президент объявил, что в ближайшие годы в стране построят 1000 школ. Звучит очень впечатляюще. Но за скобками осталась информация, что 500 из них будут частными, а остальные возведут по государственно-частному партнерству. Не повлечет ли ситуация к обострению проблемы образовательного неравенства?

— В Центральной Азии наб­людается тенденция демографического роста, которая оказывает давление на социальную инфраструктуру. Если посмотреть динамику за последние пять лет, количество учащихся быстро растет. Что это значит в реалиях? Это переполненные школы, когда наполняемость классов иногда превышает 40 человек. Тот факт, что половина планируемых к возведению школ будут частными, это значительный фактор. Понятно, что платить за обучение не каждый может себе позволить. Частные школы у нас доступны очень узкой части населения. Доступ к качественному образованию должен быть равным, конечно.

— Чем грозит сохранение тенденции роста образовательного неравенства в стране?

— Образовательное неравенство «кормит» собой остальные виды неравенства в обществе: по социальному статусу, по уровню заработка и так далее. Корни серьезных социальных проблем, таких как бедность, бездомность и других, берут начало в неравенстве, которое происходит в образовании. Как результат — рост разрыва между социальными слоями. При этом молодежь, получившая более качественное образование, будет искать места, где возможности для самореализации выше, вероятно, за рубежом. Именно поэтому важно соблюдать базовые права человека и обеспечивать равные, не дискриминирующие условия.

А как у нас? Доступ обеспечен

По данным пресс-службы управления образования акимата Жамбылской области, сейчас в регионе действует лишь одна школа, признанная аварийной. Кроме того, в трех школах все еще ведутся занятия в три смены.

Проблему с аварийными зданиями столовой, спортивного и актового залов средней школы имени Г. Муратбаева в Шуском районе планируется решить в 2022-2023 годах. Готовится проектно-сметная документация по строительству объекта. А в целом администратором бюджетной программы по возведению объектов образования является управление строительства.

Снижение количества школ, находившихся в аварийном состоянии, в управлении образования считают большим достижением. Ведь год назад, в начале 2021 года, насчитывалось три таких учебных заведения. К их числу, кроме упомянутой шуской школы, относились средняя школа на 150 мест в селе Кунбатыс Кордайского района и часть школы имени Ы. Алтынсарина Шуского района. И вот в прошлом году в Кунбатысе — новая школа, а возле школы Алтынсарина — пристройка.

В два раза больше в прошлом году было и трехсменных школ: Кокталская средняя школа Байзакского района, Айшабибинская — в селе Айша-биби Жамбылского района, школа № 7 имени Пушкина Кордайского района, а также средние школы № 29, № 50, № 22 в Таразе. Так вот три школы удалось разгрузить за счет того, чтобы были построены три новых учебных заведения.

А в текущем году удастся уменьшить нагрузку на школы Айша-биби и № 50 в Таразе за счет строительства новых школ на 300 и 600 мест соответственно. Между тем к средней школе № 7 в Кордайском районе на 536 мест, где в три смены обучаются 1089 учащихся, планируют возвести пристройку в 2022-2023 годах. Готовится проектно-сметная документация по объекту.

Относительно теплых туалетов тема считается закрытой. В управлении образования сообщили, что еще в 2020 году теплые туалеты появились в 285 школах региона. А на сегодняшний день все 444 школы области обеспечены теплыми туалетами, сообщает пресс-служба госоргана. Но при этом наружные туалеты остаются на территориях школ, они огорожены и закрыты.

Анар БЕКБАСОВА,
Гульжан АСАНОВА