Глубокая философия народного писателя
Одна чашка чечевицы
В нашем ауле жил человек по имени Жолболды, пусть его душа покоится в раю.
Однажды я возвращался домой из аула Шанышкылы. По пути меня нагнал всадник. Оказалось, что дедушка Жолболды.
- Откуда идешь? - спросил он после того как подсадил меня на свою лошадь позади себя.
- От тети Адии... Но ее дома не оказалось. Пошла по делам к киргизам, - сказал я.
- О, обманчивый мир, - вздохнул дедушка Жолболды. - Твоя тетя Адия похожа на твою бабушку Куникей. Но ты, наверное, не видел бабушку Куникей. Она была великой женщиной, в голодное время кормила весь аул. После того, как умер твой дед Бердимбет, все богатство и скот перешли к бабушке Куникей. Незабвенную бабушку в народе прозвали «богатой байбише». Тем, у кого не было скота, она дала скот. Кто был холост, она женила, сама оплатив калым. Я тоже был в числе тех, кого облагодетельствовала твоя святая бабушка, - сказал дедушка Жолболды и, когда въехали в аул, насыпал из курджуна мне в подол рубахи одну чашку чечевицы.
Пока дошел домой, я незаметно съел примерно одну жменю чечевицы. Был голоден. Остальное посадили в огороде. А осенью собрали около мешка семян. Вкус кожи, которую грызли в голодные годы, навсегда остался во рту.
Когда я вспоминаю о том случае, то обязательно упоминаю имя дедушки Жолболды в своих молитвах. У него никого не осталось, кто бы хоть изредка вспоминал его.
Один изъян бытия.
Осчастливил, погладив по голове
Точно не помню, в каком году это было, но знаю, что шла война. Нас, школьников, вывезли на колхозные поля, чтобы очистить посевы пшеницы от сорняков. Начальником назначили старика Кайракбая, который не дружил с головой.
Он возомнил себя нашим командиром.
- Айт-дуа, истребите врагов! - командует он. Мы начинаем рвать солодку и остросолодочник, которые растут среди пшеницы.
Когда мы совсем устаем, старик Кайракбай командует:
- Отдыхать!
Мы бредем на край поля, где бессильно валимся на зеленую траву. Однажды к нам на бестолковом осле подъехал старик с седой бородой, который, несмотря на жару, напялил на голову теплую шапку. Поздоровавшись с командиром Кайракбаем, он спросил:
- Здесь есть сын Муртазы?
- Есть, - сказал командир Кайракбай и подвел меня к старику. Смуглый незнакомец с морщинистым лицом, под правым глазом которого темнела родинка с горошек, обнял меня и стал гладить по голове.
- О, сиротинушка, сиротинушка! Ничего, и ты скоро вырастешь. Будь здоров, потомок благородного мужа! О, сиротинушка! Сиротинушка, еще вырастешь, будешь хорошо жить, - с этими словами он сел на осла, вытер рукавом навернувшиеся на глаза слезы и поехал в сторону села Шанышкылы...
Позже я узнал, что это был Кален - деверь моей тети Адии, живущей в Шанышкылы.
До сих пор я волнуюсь и едва сдерживаю слезы, чтобы не заплакать, когда вспоминаю, как он гладил меня по голове. Это было большим счастьем для сироты, который сызмальства натерпелся издевательств, будучи сыном «врага народа».
Один изъян бытия.
Печаль «единственного ребёнка»
Алматы. Между улицами Мукана Толебаева и Динмухамеда Конаева (бывшая Карла Маркса) установлены фонтаны, растут ели. Посередине бюст Димаша Ахмедовича.
На скамейке Габен - Габит Мусрепов - и я.
Габен, обращаясь ко мне, говорит:
- Значит, ты советуешь написать о проблеме «единственного ребенка». Сло-ожная задача. Мы должны расти числом. Если мы соберемся - нас много, если разбредемся - нас мало.
Земли много. «Единственный ребенок» - это только часть проблемы. Например, что осталось после выдающихся людей, у которых есть дети? Двери Каныша и Мухтара закрыты. Вот умру я... И мои тоже... Поэтому как быть с детьми с точки зрения языка, психологии? У Капана (Бадыров) было много детей. Как-то он говорит мне:
- Внуки и дети не говорят по-казахски. А ведь национальное самосознание будет жить только там, где живет язык. А самосознание будет стремиться к равенству.
... Рядом фонтан. Тут же бюст. Сумерки стали сгущаться, и с гор потянуло прохладой. Мы, поддерживая друг друга, стали возвращаться домой. Печали много.
Один изъян бытия.
Генералу не дали высказаться
Мажилис Парламента. На трибуну поднялся министр обороны, статный генерал Мухтар Алтынбаев. Начал говорить на казахском языке. Это была специально запланированная встреча. И тем не менее зал загудел. Депутаты, не обращая внимания на оратора, стали шумно переговариваться между собой. Некоторые даже встали со своих мест и начали бесцеремонно прохаживаться по залу.
Генерал сделал паузу, надеясь, что зал утихнет, но гул продолжался.
Тогда генерал сказал:
- Коль так, то я и по-русски могу говорить, - и с этими словами перешел на русский язык. И депутаты тотчас утихомирились, будто получили увесистую оплеуху.
К несчастью, большинство тех депутатов были казахами.
Все это я видел собственными глазами и слышал собственными ушами. Помню, как я чуть не сгорел от стыда и сожаления.
О, Господи! Дай нам, горемычным, немного сознания!
Как несовершенен этот мир.
Красавица Хусни
К пяти родникам кокетливо,
Приходила за водой красавица Хусни...
Эту песню возвышенно и красиво поет Рамазан Стамгазиев.
Но чья это песня? Какого времени произведение?
Песня каждый раз, когда ее слышишь, будоражит воображение, пробуждает истинные чувства и долго живет в душе. Прекрасная песня, да и исполнитель замечательный.
В какую эпоху она написана?
Красавица Хусни,
Исчезло твое прекрасное лицо...
Так печально заканчивается эта песня. Как это - исчезло? Куда оно подевалось?
Вопросов много. Много загадок. Но песня врезается в память. И появляется желание слушать ее бесконечно. Жаль только, что такие прекрасные песни звучат редко и остаются неразгаданной загадкой, особенно теперь, когда стихи пишутся и о траве, и о колючке.
Один изъян бытия.
Пруд Абдеза
Летом, когда я отдыхал в ауле, Алихан повез меня в соседнее село, на пруд Абдеза.
Пруд как пруд. Построили плотину, перекрыли балку, по которой с гор течет небольшой ручей. Вот и получился пруд. Окрест посадили деревья.
Абдез запустил в пруд мальков рыбы. Они выросли, и теперь можно их удить.
Приехал я домой, а мысль о том, что такой же пруд можно построить и нас в Мынбулаке, не дает покоя ни днем, ни ночью. Ведь раньше в балке дедушки Бердимбета был пруд, можно вычистить его дно, возвести новую плотину, вода с гор сама набежит. Туда и мальков рыбы надо будет запустить.
Тогда оба берега балки Бердимбета превратятся в густые леса, в пруду будет плескаться рыба, сюда же будут слетаться перелетные птицы, чтобы подкормиться и отдохнуть.
Кто знает, будем живы, может, и увидим такое счастье.
Говорят, что в стародавние времена Мынбулак славился непролазными лесами. Вот бы вернулись те дни, мечтаю я.
Один изъян бытия.
Хмурый туман
С самого утра за окном стелется хмурый туман. Люди, съежившись от холода и сырости, семенят по своим нескончаемым делам.
А вот маленькие птицы весело щебечут. Особенно скворцы. Или они не мерзнут? Или они, в отличие от людей, оптимисты, большие мечтатели?
И не сказать, что радуются от сытости. Вокруг белый снег. Черви и другие насекомые еще не проснулись после спячки. Птицы - жизнестойкие создания.
Может, это оттого, что они не думают навредить соседям, не проклинают, не кличут на них несчастия. И в самом деле, ведь птицы не пишут кляузы друг на друга, не преследуют, не судятся.
Возможно, за эту чистоту помыслов Бог и дал им оптимизм и радость жизни?!
Как бы там ни было, поют птички. Не печальные, заунывные, а веселые песни.
Почему мы не такие, как эти птицы?
Как несовершенен этот мир.
Жайнамаз*
У покойного отца Муртазы был красный жайнамаз, украшенный орнаментом из прекрасных цветов.
Вначале разрушили мечеть. Сюда повадился прилетать сыч, который истошно кричал, сидя на куче мусора и кирпича.
Спустя некоторое время Муртаза был арестован как «враг народа». Скорее всего, это случилось в декабре 1937 года.
НКВД сделал обыск в доме. Тогда я был пятилетним ребенком. Многое впечаталось в память. При обыске не нашли никакого богатства. Только милиционер, увидев висевший на почетном месте жайнамаз, сказал: «Э, эта тряпка сгодится мне на портянки. Ноги все время мерзнут». Так он снял со стены жайнамаз, на котором было написано имя Аллаха, свернул его и спрятал за пазуху.
Прошло 60 лет. Мне выпала дорога в город Кереку. Там я зашел в мечеть и прочитал молитву. Главный имам, чтобы ему путь освещал Всевышний, узнал меня и подарил красивый жайнамаз с рисунком священной Каабы. Меня проняла непонятная дрожь, будто тот отцовский жайнамаз, который был поруган милиционером, сказочной птицей прилетел и сел мне на руку. Не знаю, почувствовал ли это дух покойного Муртазы...
Один изъян бытия.
* (Жайнамаз - коврик, подстилаемый мусульманами во время молитвы).
Наполеон был хвастуном?
«Мое имя будет жить столько же, сколько будет жить Бог», - сказал Наполеон I.
Наполеон, верхняя губа которого подпирала небо, а нижняя губа - землю, чья слава сотрясала мир, женился на вдове Жозефине, будто на свете перевелись молодые девушки. У Жозефины от первого мужа был уже взрослый сын Евгений. Наполеон послал его правителем в одну из покоренных стран. Пасынок написал в письме Наполеону: «Отец, меня любят все без исключения подданные».
Тогда Наполеон якобы ответил ему так:
- Э, сынок, значит, твоему царству не повезло.
И этот Бонапарт потерпел сокрушительное поражение от англичан под Ватерлоо, был пленен, сослан на остров святой Елены, где заболел раком.
Тогда он якобы сказал:
- Рак - это Ватерлоо в моем животе.
Гроб Наполеона находится в Париже, в Доме инвалидов.
Чтобы его увидеть, нужно наклониться и внимательно всмотреться в дно колодца.
Так он заставляет людей поклоняться себе и после смерти…
Или он был прав, когда сказал: «Мое имя будет жить столько же, сколько будет жить Бог»? Наверное, был мудрым человеком.
Как бы то ни было, а мир с изъяном.
Становимся белыми
Как только на висках появилась седина, усы тоже стали седеть. Одна бровинка, как смущенный вор, тоже побелела.
Исподволь… И кости побелеют…
И чего мы все время тужимся?!
Ведь все пройдет.
Вечно только время.
Люди сожалеют: «Время уходит». На самом деле, не время уходит, а жизнь проходит.
У времени нет ни начала, как нет и конца.
Это люди поделили время на века, годы, месяцы, дни, часы, минуты и секунды.
Время вечно. Вечность не начинается и не кончается.
Все во власти Аллаха.
Знания Аллаха безграничны.
Это у людей знания ограничены.
Один изъян бытия.
Казахов много или мало?
Один из колоссов казахской литературы Габит Мусрепов сказал:
- Если мы соберемся - нас много, если рассыплемся - нас нет.
- Нам не тесно в нашей широкой степи, мы в ней не уживаемся друг с другом.
Согласно данным последней переписи населения, нас где-то восемь миллионов. С тех пор, может быть, нас стало девять миллионов. За рубежом проживают примерно пять миллионов казахов.
На востоке соседей из Поднебесной - 2,5 миллиарда. На западе и севере соседей из медвежьего края - 150 миллионов. Даже ближайшие соседи узбеки хвастают, что их больше 20 миллионов.
Веками на нашей земле шли кровопролитные войны за бескрайние земли, джунгары, русские цари хотели покорить нас, их сменили советы, Сталин и Голощекин, организовав невиданный геноцид, небывалый голод, Хрущев…
В Китае ввели ограничение на рождение детей, потому что китайцев очень много. А мы с какой такой радости ограничиваем себя? Наши женщины не хотят рожать после одного-двух детей. Правительство не поддерживает многодетные семьи, не стимулирует рождаемость. А в соседней России, где население в десятки раз по численности превышает нас, оказывают почести многодетным семьям, помогают.
Предки говорили, что счастье обходит малочисленные народы. Пусть нам покровительствует Аллах!
Один изъян бытия.
С казахского перевел Бекет МОМЫНКУЛ
