История и мудрость предков учат жить правильно
Сегодня известному предпринимателю, депутату областного маслихата четырех созывов Асаубаю Майлыбаеву исполнилось 70 лет. Это послужило хорошим поводом для беседы с ним по широкому кругу вопросов. А начали мы разговор с тайн родительского мастерства. - Ваши сыновья и дочери - успешные, самостоятельные люди. Каждый отец и мать хотели бы, чтобы их дети были такими же. Как Вы воспитывали детей? - Как такового родительского мастерства не знаю. Есть наработанный веками народный опыт воспитания. Дети растут, глядя на родителей, повторяют их поступки и слова, даже интонации перенимают. Наши предки знали об этом. Воспитывали на собственном примере, не надоедая ребенку нравоучениями. Мало кто прислушивается к словам «так не делай, так не поступай, так не говори». И если мы хотим, чтобы дети выросли честными и трудолюбивыми, без вредных привычек, словом, порядочными людьми, в первую очередь будьте таковыми сами. Поэтому человек должен искать корни недостатков в воспитании детей в себе. Второй важный момент, который играет ключевую роль в воспитании детей, - это гены. Опять же у казахов есть понятие тектілік. То есть родовитость. Конечно, нужно направлять, подсказывать. Это важно. Однако слова ни в коем разе не должны расходиться с делами и поступками. Сколько ни тверди детям «не кури», а сам при этом будешь курить, то можно быть уверенным в том, что они тоже вырастут курильщиками. Бывают, конечно, исключения. Но это большая редкость. Скажу откровенно, детям профессию я выбирал. Я же отец и видел, что их интересует, к чему они тянутся. А это есть итог доверительных отношений. И когда я рекомендовал, какую специальность им выбрать, они соглашались со мной. У казахов говорят: «Әке балаға сыншы» («Отец сыну критик»). Значит, я не ошибся в своих детях. Самый яркий пример - это старший сын Баглан. В седьмом-восьмом классе он увлекся журналистикой. В то время мы жили в Жуалах. Он начал писать материалы в районную газету, стал внештатным корреспондентом. Было видно, что его стезя - это журналистика. Естественно, я поддержал и подсказал пойти на факультет журналистики. Он согласился. А журналистика и политология - это родственные профессии. Позже Баглан поступил в аспирантуру Московской академии управления при президенте Российской Федерации (бывшая Академия общественных наук). За два года освоил трехлетнюю программу и там же защитил кандидатскую диссертацию. А затем и докторскую под руководством академика Салыка Зиманова. И так все дети. Еще раз повторюсь - даешь направление, подсказываешь, но главную роль в семейном воспитании играет личный пример. - Коль мы говорим о семейном воспитании, какова роль женщины в этом? - Казахи испокон веков с особым уважением относились к женщине, понимая ее исключительную роль в семейных отношениях. Поэтому к воспитанию девочек относились очень серьезно, их готовили быть стержнем семьи. Многие из моего поколения и из тех, кто чуть старше либо младше, выросли без отцов. Потому что наши отцы были репрессированы, сосланы в Сибирь, замучены в тюрьмах, погибли на войне. И кто нас поднял на ноги, воспитал нас достойными людьми? Наши матери! Вон возьмите нашего Шерагу - народного писателя Шерхана Муртазу. Его отец был объявлен врагом народа и погиб в Сибири. Родные даже не знают, где он похоронен. Мать вырастила такого сына - крупного государственного и общественного деятеля, с чьим мнением считаются на самых верхних этажах власти. Вырастила патриотом Родины. Недаром Шерага говорит, что он учился в Москве, но она ему не снится, был в Вашингтоне, но он не снится… А снятся ему родной Мынбулак и Айша (мать писателя). - Сейчас у психологов модно корни всех достижений или неудач человека искать в далеком детстве. Чему Вас научило детство, чего недодало? - Правильно, фундамент человека закладывается в детские годы: окружающая среда, друзья, родственники, школьные учителя - все они влияют на формирование человека, его мировоззрения. Мне было три года, когда умер отец. Мы с матерью остались, как писал Шерага, одна вдова и один сирота. Время было трудное, страна еще не оправилась после страшной войны. Мы в детстве никогда досыта не наедались. Мать с утра до ночи работала. Тогда в основном работали женщины, дети и старики. Многие мужчины сложили головы на полях сражений, другие вернулись домой покалеченные, нетрудоспособные. Вот мать наравне с другими аульными женщинами не разгибала спины на колхозных полях. Над ними стоял бригадир: и поколотить мог, и наказать, как ему вздумается. Точь-в-точь как Тасбет из автобиографического романа Шерага «Ай мен Айша». И все же люди в ту пору были душевнее, умели сопереживать. Сейчас же умирать будешь, никто глоток воды не подаст. Вот в таких условиях мы выросли. В школу не в чем было ходить. Я в первый класс пошел в пять лет. Ведь в годы войны и в первые годы после Победы дети рождались редко. В нашем ауле дошло до того, что появилась угроза закрытия школы из-за нехватки учеников. В первый класс пошли только трое малышей. И чтобы сохранить ее, мой дядя - директор школы - посадил меня за парту в пятилетнем возрасте. Школу окончил в 15 лет. Хотел продолжать учебу, однако нужда связала по рукам и ногам, поэтому был вынужден пойти в колхоз пасти коров. Четыре года проработал пастухом, но мечта об учебе ни на минуту не покидала меня. Четыре года в куржуне возил с собой учебники, чтобы не забыть, чему учили в школе. Вот такие у меня были «университеты». За мои труды колхоз направил меня учиться на инженера-строителя. Имея четыре года стажа и направление, поступил на строительный факультет Казахского политехнического института без конкурса. - Вы получили широкую известность благодаря депутатской деятельности. Вы сознательно пришли в депутатский корпус, или это получилось случайно? - Сознательного, обдуманного решения стать депутатом не было. Однажды в гости из Сарысу приехали два уважаемых аксакала. Один из них, Раш Абилов, в свое время работал заместителем председателя райисполкома, парторгом в совхозе. Когда я учился, он был директором школы, преподавал литературу, меня любил, как родного сына. Другой - аким Байкадамского сельского округа Жаксылык Бозжигитов. Шла подготовка к выборам депутатов. Оказалось, что их целью было сагитировать меня баллотироваться. Сказали, что приехали по поручению односельчан, которые хотят видеть меня депутатом. Но я отказался. У меня бизнес, уйма работы. Собственное дело только начинал. Но аксакалы не отступились: в областном маслихате нужен человек, который донесет до властей голос народа, убеждали они меня. Положение людей, особенно на селе, незавидное. Никто не вникает в их нужды. А тебя люди знают как человека, имеющего твердые позиции, свой взгляд на происходящие события. И смелостью тебя природа одарила. Именно такие люди и должны быть в депутатском корпусе. К тому же ты всей душой болеешь за людей, вон мечеть в ауле построил. Нуждающимся бесплатно раздаешь муку и другие продукты. А это очень большое подспорье для сельских жителей. Спасибо, конечно, но этого мало. Если станешь депутатом, будешь решать проблемы более масштабно. Конечно, было приятно слышать такие лестные слова. Но я все же остался при своем мнении. Аксакалы заночевали у меня. А потом каждые два дня звонили. Это заставило меня задуматься: уважаемые люди упрашивают, убеждают, а я уперся на своем, как мальчишка. Когда до окончания регистрации кандидатов в депутаты остался один день, Жаксылык-ага позвонил еще раз, и я решил: раз люди верят, что смогу принести им пользу, почему должен ерепениться? Быстро оделся и поехал в Сарысу на регистрацию. Вышло так, как говорили аксакалы. Избиратели поддержали меня. Со многими из них я был знаком лично, другие знали меня заочно. Я построил в Саудакенте (бывший Байкадам) мечеть. Ведь одухотворенные люди не собьются с истинного пути, как бы трудно ни было материально. Со временем мне понравилось депутатство. Есть трибуна, с которой, оказывается, можно открыто говорить о проблемах людей, решать эти проблемы. То есть почувствовал, что от депутатской деятельности есть реальная польза населению. Если сумеешь правильно поставить себя, необязательно быть депутатом Мажилиса или Сената Парламента, ведь и на областном уровне нужны народные избранники, способные решать региональные вопросы. - Асаубай-ага, за Вами закрепилась слава человека, который говорит то, что думает. Вам это не создает проблем? - Казахи говорят: «Тұрасын айтсаң ағайынға жақпайсың». То есть правда не всем придется по душе. Однако это не значит, что мы должны молчать, когда на наших глазах творятся безобразия. Нужно формировать новую психологию - психологию нетерпимости к недостаткам, к коррупции, к воровству казенных денег. К сожалению, наша жизнь полна негатива такого порядка. Знаешь, в первое время на меня косились не только чиновники, но и большинство депутатов. В их иронических взглядах читалось: «Самый умный, что ли?», «Что, тебе больше всех нужно?» А я подумал: ну и ладно! Если кому не нравится, пусть уши заткнет. Я привык говорить правду. А она такова, что людям порой приходится тяжко, особенно трудно было в первые годы независимости. Тогда решалась судьба Казахстана, стать ему самостоятельным государством или быть на чьем-то поводке. И когда я выходил на трибуну или хотел выступить с места, видел, как некоторые коллеги впадают в ступор. Со временем и депутаты, и руководство акимата научились позитивно воспринимать критику. Поэтому теперь большинство присутствующих в аудитории от моих выступлений ждет новых идей и предложений. Скажу откровенно, никто никогда не устраивал гонений, не создавал никаких проблем. Конечно, поначалу были и такие, которые хотели, чтобы я молчал. Но им не за что было зацепиться. У меня собственный бизнес, ни от кого не завишу, никому не завидую, никому подножку не ставлю, из бюджета денег не прошу и не беру. Вот как поставишь себя в обществе, так к тебе и будут относиться окружающие. Почему я должен молчать, если мои слова в силах помочь найти пути решения тех или иных проблем? Я бизнесмен, естественно, у меня есть свои интересы. Но если вижу, что интересы общества выше моих личных, я снимаю свой вопрос. - Есть люди, которые утверждают, что Вы нередко используете высокую депутатскую трибуну для того, чтобы пропиарить себя. - Нет, это не пиар. Есть вопросы, которые нельзя замалчивать. Да, я задумывался, стоит ли все время лезть, так скажем, на рожон. Могу же, как другие, промолчать, сделать вид, что не видел и не слышал. Тем более что нередко мои выступления все же вызывают недовольство и раздражение у некоторых людей. Может, в самом деле пора успокоиться? Да, такие мысли порой приходят, но я их отгоняю, потому что характер такой: не могу спокойно смотреть на несправедливость и недостатки. Ведь вопросы, которые обсуждаются публично, начинают решаться. При этом я никому плохого не желаю. Было, что агитировали: слушай, ты знаешь много проблем, знаешь, кто какими неблаговидными делами занимается. Напиши в вышестоящие или какие-нибудь правоохранительные органы жалобу. Таким отвечаю: «Я не жалобщик. Не буду писать подметные письма. Не в моих правилах так поступать и выносить сор из избы. Лучше я открыто выскажусь, если вижу чьи-то недостатки». Конечно, такая моя активная позиция не всем по душе приходится. Но нельзя же, если кому-то не нравится твое поведение, проходить мимо людских проблем. Но бывают моменты, когда и я говорю не всю правду. Потому что могу навредить конкретным людям. В таких случаях стараюсь решать вопросы без ущерба для них. Не думайте, что закрываю глаза, нет, нахожу другие рычаги. - При том, что Вас знают как непримиримого критика чиновников, Вы далеки от оппозиции. Как это у Вас получается? - Я не сторонник оппозиционеров и их идей. Глава государства Нурсултан Назарбаев определил генеральную линию. Подсказал, как и в каком направлении работать. Под государственные программы выделяются огромные средства. Нужно только честно работать! А у нас как получается? Наша область дотационная. То есть мы живем за счет других регионов. Казалось бы, в таких условиях к каждому тенге следует относиться бережно. Но, к сожалению, это далеко не так. При освоении средств, выделенных из республиканского бюджета, допускаются серьезные ошибки. Я критикую это. Но это не означает, что я перешел в стан оппозиционеров. У меня цель - добиться, чтобы бюджетные деньги использовались по назначению, доходили до людей, чтобы никто не воспользовался ими в собственных интересах. Государство у нас сильное, столько замечательных программ по развитию экономики действует, огромные финансовые ресурсы вливаются в обеспечение роста производства. При таких условиях если бы каждый ответственный чиновник на своем участке работал честно, с полной отдачей, мы бы стали еще сильнее, могущественнее. Но нет же, то там воруют, то тут отщипнут от государственных денег. Коррупционеры рангом повыше загребают миллиарды, а кто помельче - десятки миллионов. - Вы ведь тоже были руководителем. Неужели никогда не допускали нарушений, сознательно либо по незнанию? - Я самокритичный человек. И не думаю, что на свете есть кристально чистые люди. Но я стараюсь быть чистым, не принимаю участия в неугодных делах. Прежде я работал в банках. Ни одного человека не принял на работу за взятку, ни одного человека не уволил только из-за того, что у нас разные взгляды на жизнь. У меня был случай. Не буду называть имен. Я тесно общался с замечательным человеком, который в свое время руководил одним из районов нашей области. И за все время нашей дружбы он ни разу не попросил меня помочь своим родственникам. Но после его смерти ко мне пришел наш общий знакомый и сказал, что внук моего старшего товарища сейчас безработный, могу ли я его взять на работу. У меня как раз была вакансия, тем более что молодой человек оказался экономистом по специальности. На следующий день юноша пришел ко мне в сопровождении отца. Сидим в кабинете и беседуем с его отцом. Вопрос о приеме на работу решили, как вдруг отец юноши достает из кармана конверт и кладет на стол. - Что это? - спрашиваю я. - Вы же сына на работу берете. Пустая ложка не насытит. Это наш Вам презент в знак благодарности. Здесь две тысячи долларов. - Положи обратно себе в карман свой конверт, - говорю я ему. - Ты привык брать и давать, решать вопросы за взятки. А я не такой, как ты. Я не за деньги принимаю, а в память о моем старшем товарище и по просьбе уважаемого человека. Но мой собеседник настаивает на своем: - Возьмите, мы от чистого сердца! Я вырвал конверт из его рук и бросил на пол. Деньги рассыпались. Он стал суетливо собирать их. - Уходи! - велел я ему. - И сына забери с собой! Я отказываюсь брать его на работу. - Ой-бай, Асеке, простите! Я допустил ошибку! Не наказывайте сына из-за моей глупости! - взмолился он. - Хорошо, сына оставь, а сам больше мне на глаза не попадайся. Да, абсолютно честного человека нет. У каждого есть свои грехи, у кого больше, у кого меньше. Поэтому не могу сказать, что я кристально чист. Но стараюсь не запятнать свою репутацию, не замарать совесть. - Недавно в Саудакенте состоялась презентация поэмы «Тамакошкен» известного поэта Галыма Жайлыбая. Вы стали инициатором и спонсором этой презентации. Тема очень болезненная, поэтому читать поэму без содрогания невозможно. Но на меня особое впечатление произвели два момента. Расскажите о них подробнее. Первая история о том, на какие жертвы пошли родные великого Ыкыласа, чтобы сохранить его кобыз. - Да, согласен, когда читаешь поэму, горячий ком подкатывает к горлу. Историю про кобыз Ыкыласа, которая изложена в произведении, я знаю из уст его снохи Разии. Дело в том, что сын Ыкыласа Акынбай был нашим соседом. К тому же они доводились мне нагаши. Разия скончалась в 1977 году, в то время я работал прорабом в совхозе. Несчастья рода Тама начались в 1928 году, во время правления Голощекина. Третьего сентября на территории Жанааркинского района Карагандинской области, в местечке Тогускен, был создан Сарысуский район. Однако ближе к концу того года конфискации подверглись восемь крупных местных баев. Расправившись с ними, голощекинская клика взялась за середняков. А бедняков обложила непосильными налогами и довела до нищенства. Политика Сталина и Голощекина, нацеленная на геноцид казахского народа, была отчасти построена на том, чтобы лишить население традиционного отцовского промысла - животноводства. В течение двух лет оставив жителей нового района без скота, власти приняли постановление переселить людей родов Тама, Алшын, Жагалбайлы и Таракты в низовья реки Шу. Никогда прежде казахи не кочевали перед наступлением зимы. Однако власть так решила, и голодный полураздетый люд 24 ноября 1932 года был вынужден съехать с родных мест. Из более чем двух с половиной тысяч семей с берегов реки Сарысу на берега реки Шабакты прибыло всего около 500! Из Жанаарки до Саудакента 700 километров. И эти 700 километров были усеяны трупами людей. Но ненасытная власть и тут не давала покоя переселенцам, назначив им налоги на кости, на шерсть, на мышиные шкуры, на копыта… Словом, продолжала издеваться. Вместе со всеми в путь двинулись сын и сноха Ыкыласа Акынбай и Разия. Пешком. На руках бесик с младенцем, кое-какой скарб и священный кобыз Ыкыласа. Голод и холод преследовали людей. Любая колючка цеплялась за ноги и становилась труднопреодолимым препятствием. Однажды изнуренный Акынбай в сердцах бросил в сторону кобыз отца. «Да пропади все пропадом! - закричал он. - Тут бы живым остаться, а мы тащим на себе эту ношу! Кому нужен этот кобыз, если мы здесь подохнем, как бездомные собаки! Сам еле ноги волочу, а тут какая-то деревяшка непосильным грузом давит к земле, не дает идти». Кобыз ударился о растущий неподалеку саксаул. От удара треснул гриф инструмента. Жалобно всхлипнули струны. И тут возмутилась Разия, сноха Ыкыласа. «Эй, Акынбай, - подняла она голос на мужа, - не греши! Это память об отце. Ты почему сломал священный инструмент?! Если тебе так трудно нести его, я сама понесу». Так они продолжили путь. Остановились передохнуть в случайном шалаше. Поднявшись, чтобы идти дальше, решили оставить младенца. Через некоторое время опомнились и побежали назад, однако в шалаше не было ни бесика, ни ребенка. Но как ни старалась сталинская власть, сломить дух казахов не смогла. Вот один яркий пример того, почему казахи выжили в том кошмаре: теряя детей, теряя целые семьи, народ Тама не потерял кобыз великого Ыкыласа. Люди знали, что наступят светлые дни, верили, что народ обретет независимость, и кобыз Ыкыласа станет символом выдержки, силы духа. Сейчас он находится в областном музее. - Вторая история - об истреблении Шомана. - Ты прав, очень трагические страницы нашей истории. Как и все крупные казахские роды, Тама состоит из нескольких родов. При переселении из Жанаарки наиболее пострадал род Кузей, до Жамбылской и Южно-Казахстанской областей дошли всего по пять-шесть семей. А род Шоман полностью исчез с лица земли. Осталось лишь название. Разве это не истребление?! С 1932 по 1946 год никому не было позволено ступить в Бетпакдалу. Говорят, был специальный запрет от властей, которые не хотели, чтобы люди увидели степь, усыпанную человеческими костьми. Старейший учитель, краевед Жаксыбай Сулейменов вспоминал: «…До 1946 года никто не осмеливался ступить на земли Бетпакдалы. Впервые ущелье «Истребление Шомана» увидели те, кто через год после окончания войны решил засеять пшеницей земли у горы Ку, то есть люди нашего аула. Они увидели там неубранные юрты, разбросанные человеческие останки. Среди тех, кто собрал и похоронил человеческие кости, был и мой отец Оразалы. По переписи 1934 года из всех откочевавших из Сары-Арки людей родов Тама и Таракты число дошедших до Шуских степей не достигает и четырех тысяч. Остальные из покинувших насиженные места почти 15 тысяч человек умерли голодной смертью у безликих хребтов Бетпакдалы». Поэма называется «Тамакошкен». Но тогда сюда переселились не только люди рода Тама. Там проживали три волости Тама, одна волость Алшынов, одна волость Жагалбайлы и две волости Таракты. Я из рода Жагалбайлы. Когда я решил организовать презентацию поэмы, исходил из того, что в ней на примере этого переселения изложена трагическая история казахского народа в те годы. Какой казахский род ни возьми, все они пережили такую же трагедию. От притеснений Советской власти многие казахи были вынуждены покинуть не только насиженные места, но и родину, переехать в Китай, Афганистан, другие страны. Я и до написания этой поэмы уже несколько лет вынашивал идею поставить знак в память о жертвах голода. Мы в общем знаем, что был голод, что его специально организовали, но глубину трагедии не прочувствовали. Сколько людей осталось непохороненными?! А сколько стали жертвами зверей и птиц?! А разбойники?! Были случаи людоедства. Вот до чего довели мой многострадальный народ! Кто прочитал Куран за успокоение их душ? Сколько гениев не родилось?! Память об этих жертвах должна жить в наших сердцах, чтобы не повторилась такая трагедия. Новые поколения казахов должны знать собственную историю. Невообразимые страдания выпали на долю моего народа! Однако казахи не утратили национального достоинства, не потеряли себя как нацию. Наша святая обязанность - помнить о них, устанавливать памятники, обелиски, писать о невинных жертвах тоталитаризма. - Многих привлек Ваш поступок накануне празднования 550-летия Казахского ханства. Вы тогда выступили с призывом организовать сбор средств для проведения праздника и сами вложили 550 тысяч тенге. Кстати, коллектив нашей газеты тотчас поддержал Ваш почин и тоже перечислил однодневный заработок. Часто ли Вы занимаетесь благотворительностью и по какому принципу? - Читал, что Ваш коллектив поддержал мой почин и внес посильный вклад в финансирование подготовки и празднования 550-летия Казахского ханства. Большое за это спасибо! Да, я выступил с такой инициативой. У нас в области много успешных бизнесменов. Празднование такого неординарного юбилея доверили жамбылцам. Это большая ответственность. Из республиканского бюджета на данное общенациональное мероприятие выделили большие средства. Все области и города Алматы и Астана прислали людей, чтобы украсить наш город. И как в таком случае должны были поступить местные предприниматели? Ну никак не иждивенцами. Где наша ответственность за честь области? Объявляя о почине, я хотел, чтобы местные предприниматели подумали об этом. С другой стороны, я понимал, что среди предпринимателей нужно провести, так сказать, мобилизационную работу. Конечно, сознательные коллеги откликнулись. Однако большинство промолчало. Я рекомендовал акимату области собрать бизнесменов, провести с ними разъяснительную работу. Палец о палец никто не ударил. Государство сейчас всячески поддерживает бизнес. Если кто не знает, я скажу - огромная помощь. Вы посмотрите, как государство содействует развитию сельского хозяйства! У тех, кто не знает положения дел в отрасли, на слуху огромные субсидии. А ведь кроме этого есть умопомрачительные льготы в животноводстве. Государство не берет же налоги на скот. Благодаря этому у нас появились хозяйства, у которых имеется две-три тысячи овец, 200 - 300 лошадей, до 300 голов крупного рогатого скота. Я это знаю не понаслышке, потому что тоже занимаюсь животноводством. В частности, в моем хозяйстве содержатся 400 овец и 250 лошадей. Я за них не плачу налоги. Это же какая поддержка со стороны государства! К тому же оно дает еще субсидии! Так почему мы должны грести под себя? Наступило время помогать государству. Здесь уместно вспомнить слова 35-го президента США Джона Фицджеральда Кеннеди: «Не спрашивай, что твоя страна может сделать для тебя. Спроси себя, что ты можешь сделать для нее». Тем более что она уже многое сделала для тебя! - Когда есть что тратить, хорошо. А чтобы было что тратить, нужно пополнять бюджет области. Вот Вы, как деловой человек, какие видите возможности для увеличения налоговых поступлений? - Расскажу один пример из собственного опыта. Прекрасно известно, что благодаря новому Генеральному плану Тараза территория города значительно расширилась за счет земель двух соседних районов. Это были земли сельскохозяйственного назначения, поэтому облагались символическим налогом. А с переходом под юрисдикцию города ставки по налогам должны быть значительно больше. Однако этим вопросом никто не занимался. У меня тоже есть такая земля, купил ее в свое время. Я об этом на сессии говорю, подсказываю налоговикам, где деньги зарыты. Так через неделю мне счет выставили на полтора миллиона тенге! Как говорится, инициатива наказуема. Дочь мне говорит: и надо было Вам поднимать этот вопрос? Я оплатил, это моя обязанность. Но их-то обязанность пересмотреть налоговые ставки тотчас, как земли сельхозназначения вошли в состав города! Ну скажите на милость, где тут мой интерес? Здесь интерес государства, которое меня поддерживает как предпринимателя. И я обязан быть честным с ним, даже если на меня накладывают дополнительные денежные обязательства. - После того как Вы перестроили большой ресторан под детский сад, многие засомневались: тут что-то не так. И задались вопросом: «В чем фишка такого хода со стороны Майлыбаева?» - Честно скажу, доходы от ресторана в десять раз были больше того, что дает детсад. Я знал, что так будет, но пошел на такой шаг. Дело в том, что это инициатива нашего Президента Нурсултана Назарбаева - государственно-частное партнерство. К тому же мне уже 70 лет. Ресторан - это злачное место, где пьют, гуляют… Дочери предложил: давай займемся полезным для людей делом. Государство выделяет таким детским садам субсидии. Нам этого хватит. Не так много, как от ресторана, но достаточно, чтобы жить безбедно. Дочь согласилась. 180 миллионов тенге собственных денег вложил, перестроил, благоустроил территорию. И теперь могу с гордостью сказать, что в респуб-лике нет такого садика! Вот такое у меня случается. И никакого подвоха. Принцип государственно-частного партнерства заключается в том, чтобы экономить бюджет страны. Простейшая арифметика подсказывает: на строительство детского садика типа нашего государство потратило бы около 700 миллионов тенге. А дальше все расходы на его содержание опять же легли бы на плечи государства. А при государственно-частном партнерстве оно дает субсидии только на зарплату персонала. Выгодно государству? Безусловно. Выгодно предпринимателю? Безусловно. Это прекрасная программа Елбасы! Я на собственные деньги построил рынок, а они мне вернулись субсидиями от государства. Конечно, не вся сумма, но ее значительная часть. Другую часть расходов покрыла работа рынка. Как видите на моих примерах, государство всемерно помогает предпринимательству. И когда я выступил с почином собрать всем миром деньги, то исходил из того, что государство помогало мне тысячу раз, должен же я хоть раз ответить в знак благодарности. - Вы религиозный человек? - Аллах есть, и это хорошо. Без него, без веры мы погрузились бы в хаос. Я каждый год в Курбан айт оказываю помощь нуждающимся, делаю жертвоприношение. Знаете, в последнее время люди стали чище, милосерднее. В этом году стал свидетелем того, как сарысусцы совершали обряд жертвоприношения возле мечети, которую построил я. Своими глазами видел, как люди привели сюда двух верблюдов, три головы крупного рогатого скота, около 40 овец. И все мясо было роздано людям. Это есть сила веры, которая призывает нас к добродетели, к благотворительности. Я никому не рассказывал, но тебе скажу: в селе жизнь людей все еще трудная. Есть семьи, которые месяцами не едят мяса. И не потому, что вегетарианцы, а потому, что его нет. Я в течение года четыре лошади жертвую для них. В акимате и в мечети есть списки таких семей. На все должен быть ответ, за все должен быть спрос. Еще раз скажу: кем я был? Сиротой! Меня человеком сделали эти люди. И если я чего-то достиг в этой жизни, то в первую очередь благодаря Аллаху, а во вторую очередь - людям, которые не бросили меня в сиротской нужде. - В чем для Вас смысл жизни? (Асаубай-ага впервые за все время нашей беседы задумался.) - Смысл жизни в том, чтобы оставить добрый след, воспитать достойных детей, за которых не должно быть стыдно, принести пользу обществу. Если человек прожил долгую жизнь, а про него никто доброго слова не скажет, спрашивается, зачем он жил? Вот возьмем вашу газету «Знамя труда», стараниями ваших журналистов она приносит огромную пользу людям. Каждый, кто берет в руки свежий номер газеты, находит для себя полезную информацию. Это и есть служение обществу. - Спасибо за откровенный и содержательный рассказ.Бекет МОМЫНКУЛ
