Братство, обретённое в боях
Афганистан… Это слово у многих до сих пор вызывает тревогу и боль. Многие бывшие воины-интернационалисты неохотно рассказывают об этом периоде своей жизни, чаще указывая на боевых друзей: «Вот он воевал, как герой, а я что… Обычная служба». Обычная служба? Она проходила в экстремальных условиях и была связана с ежедневным, а порой и ежеминутным риском.
- Ну о чем рассказывать? - спрашивает меня сержант запаса Салек Касанов.
Он рос обычным советским мальчишкой, учился, занимался в спортсекции и даже представить себе не мог, что ему когда-то придется воевать. В декабре 1979 года его призвали в армию, направили в Амурскую область. Вместо положенных шести месяцев он прошел ускоренную школу младшего командного состава. По окончании курсов в феврале 80-го молодых солдат отправили в Туркестанский военный округ, в Кушку, где обучили азам военного дела. Через месяц - Афганистан, Кабул.
Афганцы называют свою родину «страной выше полета орла». И действительно, большую часть ее территории занимают высокогорья, непривычные для парня, выросшего среди равнин. Но особенно удивила молодого бойца нищета местных жителей. Обшарпанные дома, рваная одежда, полуголодные и неграмотные дети.
Гвардии сержант Касанов служил в механизированном батальоне год и девять месяцев, до декабря 1981-го. Охраняли президентский дворец, сопровождали колонны с грузами…
Их формирование всегда находилось в повышенной боевой готовности. На бойцах была летняя и зимняя военная форма одновременно, которую они, согласно приказу, не снимали в течение шести месяцев. Оружие было при них и днем, и ночью. Такой приказ был дан неспроста - после штурма дворца Тадж-бек, больше известного как дворец Амина, и захвата его советскими войсками были подозрения, что моджахеды укрывались в подземных ходах и могли атаковать в любое время. Категорически запрещалось чистить бляху ремня, чтобы она не бликовала на ярком афганском солнце, иначе можно было схлопотать пулю в живот.
После реставрации дворца в нем разместился штаб 40-й армии, а батальон, в котором служил С. Касанов, поменял дислокацию.
- Со временем мы стали понимать, когда, кто и откуда стреляет. Наши войска использовали в боях трассирующие патроны, которые во время выстрела давали хорошо различимое яркое свечение. Если свечения нет, значит, обстрел ведется душманами, затаившимися в горах. Иногда в укрытиях приходилось сидеть по нескольку часов - душманы стреляли по расположению батальона, - вспоминает собеседник.
…Прошло 35 лет со дня вывода советских войск из Афганистана. Многих сослуживцев Салека Касанова уже нет в живых: кто-то погиб на войне, кто-то позже ушел из жизни.
- Но память о службе в Афганистане жива: то друзей встретишь, то по телевизору посмотришь передачу. Бывает, что и снится. Иной раз просыпаешься в холодном поту: картинка боя настолько яркая, будто наяву происходит. Грустное не вспоминаю, чаще что-нибудь смешное. Ведь мы мальчишками были, всегда находили, над чем посмеяться, любили кого-нибудь разыграть по-доброму. Но потеря друзей-однополчан не забудется никогда. Мы это осознавали и понимали, что быть такими, как раньше, уже не сможем. Страшно ли было? Когда ты вместе с ребятами - нормально, но когда один стоишь на посту… Это же была партизанская война. Духи обстреливали исподтишка, - вспоминает ветеран.
Во время нашей беседы Салек постоянно возвращается к своим однополчанам, с которыми дружит и сейчас. Многие из них живут в Шымкенте, Туркестанской области, так что видятся довольно часто. Вот в ноябре на его день рождения они приезжали с супругами. Тлек Орумбаев из села Шарбакты всегда говорит, что у него братьев по крови много, но родной, сердечный - только Салек. Это дорогого стоит. Общее прошлое невидимыми нитями связало их крепко-накрепко.
Ляйлим ДОСЕМБЕКОВА, фото из архива Салека Касанова
