Приближается знаменательна дата – 80-летие нашей победы в Великой Отечественной войне. Эта война охватила огромные территории, в ней участвовали с обоих сторон десятки миллионов человек с неисчислимыми жертвами. Тем не менее, даже при таких масштабах происходящего, на фоне кровопролитных сражений, есть эпизоды, далеко не самых больших противостояний, которые, тем не менее, стали примером массового мужества советских солдат и командиров, выполнивших свой долг до конца.
И одним из них является сражение за Брестскую крепость, которое начавшись буквально в первые же минуты войны, показало, что у нацистов не будет не то, что легкой победы (на которую они всерьез рассчитывали), но и победы вообще. Правда, поняли это «уберменши» гораздо позже. Среди тех героев, что приняли первый удар врага было немало тех, кто призывался в Красную армию из нашей Джамбулской области. Большинство из них, к сожалению, погибли в ходе обороны крепости, некоторые попали в плен и сумели выжить в немецких лагерях, став живыми свидетелями брестской эпопеи. Наши поисковики к настоящему времени сумели установить имена и судьбы 85 таких воинов-жамбылцев. О них мы и поведем этот рассказ.
«Крепость» от прежних времен
В рассказах и произведениях о событиях в Брестской цитадели, слово «крепость» воспринимается обычно читателями как некая твердыня, оснащенная сотнями орудий, железобетонными казематами и прочими атрибутами неприступности. Что касается истории этой твердыни, то тут необходим краткий исторический экскурс.
Город Брест как укрепленное поселение известен с давних времен – еще 11 века.
Крепость Брест-Литовск имела очень важное стратегическое значение. Недаром в еще в начале XVIII века известный полководец фельдмаршал Мориц Саксонски говорил о ней, что «кто владеет в военное время этой твердыней, тот имеет великие выгоды над прилежащею страною».
В начале 19 века русские военные инженеры, умело используя преимущества местности, создали на месте старого города укрепления, которые по тем временам считались неприступными. Широкие рвы, заполненные водой, в сочетании с естественными рукавами рек образовали четыре острова общей площадью четыре квадратных километра.
Центральное укрепление крепости располагалось на острове, омываемом правым и левым рукавами реки Мухавец при впадении их в реку Западный Буг. По периметру Цитадели была построена сомкнутая двухэтажная оборонительная казарма протяженностью 1,8 километра. В наружных стенах казармы почти двухметровой толщины были не только окна, но и узкие прорези бойниц. Пятьсот казематов казармы могли вместить гарнизон численностью до двенадцати тысяч солдат со всеми запасами, необходимыми для обеспечения этих войск в течение длительного времени.
Цитадель с трех сторон прикрывали предмостные укрепления: на севере - Кобринское (четыре бастионных форта с тремя равелинами), на юге - Волынское (бастионных бастионных форта с двумя равелинами), на западе - Тереспольское (четыре земляных люнета). С внешней стороны эти укрепления прикрывал земляной вал десятиметровой высоты (с казематами и другими строениями внутри) и ров, заполненный водой. Внешняя оборонительная линия крепости составляла 6,4 километра.
Четверо ворот - Брестские (Трехарочные), Холмские, Те-респольские и Белостокские - через мосты соединяли Цитадель с предмостными укреплениями. Связь предмостных укреплений с прилегавшей к крепости местностью осуществлялась через Северные ворота (Александровские), Восточные (Михайловские), Северо-Западные, Южные и Варшавский проезд (на западе).
К 1914 году, после нескольких модернизаций, Брест-Литовская крепость была одной из мощнейших в Российской империи, ее гарнизон насчитывал до 120 тысяч человек (вместе с частями в самом городе и прилегающих укрепрайонах), она имела 1900 орудий и запасы на семь-девять месяцев действий в полном окружении.
Только вот к 1941 году, такие крепости потеряли свое военное значение и повсеместно были разоружены, а их здания и помещения использовались как склады и казармы. В частности, в Брестской «крепости» и разместили столько разномастных частей — стрелков, саперов, связистов, транспортников, строителей, пограничников — именно из -за наличия казарм и складских помещений. Никаких артиллерийских позиций не осталось еще с 20-х годов, не было самой артиллерии, зениток и даже достаточно пулеметов. Множество бойцов из майского набора в КА не получили ни оружия, ни толковой подготовки – их использовали на строительных и хозработах. Обороняться здесь от противника никто не собирался. Из числа войск, размещавшихся в крепости, для ее обороны предусматривался лишь один стрелковый батальон, усиленный артдивизионом. Со временем большинство бойцов и командиров намеревались «расселить» по новым зданиям в приграничной зоне, но вермахт на это времени не оставил… Так что бои здесь пришлось вести, пожалуй, в самой неудачной для обороняющих конфигурации.
Возникает законный вопрос: почему несмотря на полную тактическую внезапность нападения, на то, что к 9.00 22 июня крепость была отрезана от остальных частей полностью, а город Брест к тому времени уже два часа как брошен нашими войсками с целыми мостами через Мухавец и Западный Буг, бои здесь продолжались десять дней, а отдельные очаги сопротивления немцы пытались подавить целый месяц?
Ответ, прост: люди, которые защищались здесь, были бы гордостью для любой страны и любого народа.
Ровно в четыре утра…
Несмотря на слова известной песни, бои 22 июня 1941 года на советско-германской границе начались в 3.30, на полчаса раньше. В эти минуты Брестская крепость сразу подверглась мощному артиллерийскому обстрелу, причем из-за близости позиций противника по ней били и батальонные 81-мм минометы, и 105-мм полевые, и 210-мм осадные гаубицы, а команды ждали расчеты сверхтяжелых самоходных мортир «Тор» и «Карл» калибром 60 сантиметров, со снарядами весом в 2200 килограммов! В минуту на крепость падало до 1200 снарядов и мин. Под прикрытием такого огневого вала на штурм пошли подразделения 45-й пехотной дивизии (45-я пд) вермахта генерал-майора Фрица Шлипера (около 15 тысяч человек) с частями усиления. Дивизия была создана и укомплектована на родине фюрера – в Австрии, так что генерал Шлипер готовился одним из первых порадовать Гитлера успехами земляков. Ведь на все про все, для захвата крепости отводилось три часа! Но защитники крепости напомнили немцам еще «аксиому Наполеона» - «Всякий план действителен до первого выстрела». С самого начала бои здесь приняли самый ожесточенный характер. Хотя обстрел наших позиций не только не прекратился, а, наоборот – усилился.
В первый же день боев за крепость произошло у вермахта неприятное событие. Как уже было сказано, для обстрела нашей цитадели немцы подготовили две супер мортиры, самоходные - 80-тонные! - калибра 600 миллиметров. Но жуткие творения сумрачного тевтонского гения совершенно не оправдали возлагавшихся на них надежд. Первая - «Карл» сумела сделать по крепости всего один выстрел, а при втором заряжании у мортиры застрял в стволе снаряд. Как уж это случилось – до сих пор непонятно. Ни протолкнуть вперед, ни вытащить назад двухтонную железку у расчета орудия не получилось, и пришлось чудо-самоходку отправлять в Германию на ремонт. А через несколько выстрелов у «брата» «Карла» - орудия «Тор» сначала лопнула гусеница, а потом вышел из строя накатник ствола. Мортиру тоже пришлось отправить на ремонт в Германию. Толку от них оказалось – почти ничего. В качестве компенсации за эту неудачу, немцы сбросили на крепость 1800-килограммовую бетонобойную бомбу. Она попала в центр площади и взорвалась на глубине 10 метров, вызвав локальное землетрясение и обвалы в подземельях крепости.
Кому память, кому – слава, кому – черная земля...
В этом огненном аду сразу погибли десятки наших бойцов и командиров. Среди них были и наши земляки – есть свидетельства как под от разрывов снарядов погиб возле конюшни, в центре крепости Жаркинбек Жексембиев, помощник командира первого инженерного взвода первой инженерной роты 33-го моторизованного инженерного батальона. Жаркимбек, 1914 года рождения, член ВКП (б), был призван Меркенским райвоенкоматом в 1940 году, и погиб в первый же день войны…
Рядовой Уркинбай Кесикбаев утром 22 июня находился на боевом посту, был ранен, но принял участие в удачной попытке группы бойцов и командиров прорваться из крепости, очевидно, они ушли в окружающие Брест леса, так как город был уже занят немцами. Уркинбай пал смертью храбрых осенью 1941 года…
Также 22 июня в крепости погиб Абдыкадыр Шангысбаев, шофер транспортной роты 33-го отдельного истребительного полка, 1915 года рождения, призванный в 1940 году из Меркенского района. Наверняка погибших в этот день было больше, но точные данные, с показаниями свидетелей, есть лишь на нескольких человек.
Известно, что рядовой Михаил Андреев, 1919 года рождения, призванный в 1940-м году Красногорским райвоенкоматом, шофер транспортного взвода 22 июня успешно прорвался из крепости с группой бойцов, провоевал до мая 1945 года, вернулся домой. Счастливец, иначе и не скажешь.
По имеющимся данным 22-27 июня в числе прочих защитников крепости погибло до семидесяти жамбылцев, чьи имена достоверно установлены. К 9 часам утра 22 июня крепость была окружена. В течение дня немцы были вынуждены ввести в бой резерв 45-й пехотной дивизии (второй батальон 135-го пехотного полка) и 133 - й пехотный полк, первоначально являвшийся резервом корпуса. Также, после захвата Бреста, к крепости был отведен 130-й пехотный полк. Таким образом в последующей осаде была задействована вся 45-я пехотная дивизия.
Основная масса оставшихся в Брестской крепости военнослужащих, лишенная командования, не приняла участия в боевых действиях и в течение первых дней массово сдалась в плен. Фактически активное сопротивление противнику оказала только незначительная часть гарнизона. Защитники крепости стихийно объединялись в различные боевые группы, действовавшие по большей части разрозненно. Единого командования организовано не было. Таким образом, гарнизон крепости упустил возможность отразить атаки подразделений 45-й пехотной дивизии, деблокировать выходы из крепости и осуществить организованный выход из нее, что было вполне реальным.
Насколько можно судить по имеющимся ныне данным в первые дни – 22-29 июня в крепости погибли воины жамбылцы Сергей Азаренко, Колматай Алдасаев, Башкул Жунусов, Кутибай Малибеков, Петр Нетесов, Турабай Рахманов, (имя неизвестно) Тулегенов, Бектай Юнусов, Каби Айтмаганбетов, Сатаркул Алдабергенов, Мамыш Амиркулов, Есенкул Анаусынов, Михаил Андреев, Ипкар Аринов, Исаак Ахметов, Хаман Ашимбеков, Аширбай Байдаулетоа, Кулмухамбет Бесембиев, Марден Валиев, Мырзаш Дангылов, Оналбек Даулетьбаев, Райкул Егембердиев, Серикбай Есжанов, Султанкул Жамбаев, Нурыш Жамбалов, Алшен Жатлесов, Муслим Жолдаев, Ибиния Жуматаев, Садыкбай Жунисов, Дисрет Имамбеков, Багдат Кабдулин, Ашим Кайруллаев, Жанабай Кипжабаев, Рыскул Койлыбаев, Бейсенби Койшибаев, Егзек Копжасаров, Мырзабек Маланов, Аликул Молдабаев, Абжапар Муратбеков, Омырали Оршибаев, Михаил Потапов, Зекен Раисов, Сейдил Сапаков, Арыптай Сарыбаев, Сейтбек Тургумбеков, Аманжол Тукменбаев, Рысбай Тупысов, Жазыкбай Умбеталиев, Алмыханбет Ургараев, Тусипбай Урекеев, Егемберди Утегенов, Михаил Хоботов, Баскак Шалабаев, Жармахамбет Шангысбаев, Алмухан Шанжаров. Список, как видите, длинный, но те кто в нем оказался, смертью героев заслужили эту малость – быть упомянутыми среди погибших за свободу и независимость нашей Родины.
Помним эти имена
Среди участников обороны Брестской крепости можно выделить следующих людей:
Петр Гаврилов. Майор, командир 44-го стрелкового полка 42-й стрелковой дивизии. 22 июня 1941 года возглавил оборону Восточного форта крепости на Кобринском укреплении.
Иван Зубачев. Один из руководителей обороны Брестской крепости в 1941 году. Накануне Великой Отечественной войны капитан – помощник командира 44-го стрелкового полка по снабжению.
Ефим Фомин. Полковой комиссар, заместитель командира по политчасти 840-го полка 6-й Орловской стрелковой дивизии. С 24 июня 1941 года вместе с капитаном Зубачевым подписал приказ об объединении разрозненных подразделений в общую сводную группу и назначении единого командования. Горный инженер Самвел Матевосян, который утром 22 июня вел бойцов в штыковую атаку, от которой дрогнули немцы. Это был первый бой в Бресте, в котором красноармейцы заставили гитлеровцев отступить. А приказ ему отдавал полковой комиссар Ефим Фомин, который сумел, преодолев панику, организовать оборону, объединив разрозненные группы.Сын кузнеца из белорусского местечка Колышки, он служил в Бресте только три месяца, но стал не только командиром, но и другом для бойцов. В военные дни он был сосредоточен и суров, но подбадривал товарищей, даже шутил. Раненый в руку, страдавший от жажды, делился с соратниками последним стаканом воды. Потому ему и верили, потому и шли за ним на смерть, оказавшись в безнадежной ловушке. Уже в плену красноармеец, уроженец Западной Украины, желая прогнуться перед новыми «хозяевами», указал на Фомина: «Он не боец, он комиссар». Комиссара немцы расстреляли немедленно, тут же, возле Холмских ворот, неподалеку от речки Мухавец. Он поднял руку, что-то прокричал перед смертью. Эту руку, эту расправу запомнили все, кто был в то время возле ворот. Комиссару было 32 года. А предатель так и не получил ни варенья, ни печенья от немцев - через несколько дней эту мразь пленные задушили в бараке. Борьба продолжалась, и сдаваться – даже в плену – бойцы не собирались.
Лейтенант Акимочкин. Организовал оборону на Восточных валах Кобринского укрепления. Артиллеристы установили уцелевшие пушки и пулеметы, находили боеприпасы и около двух недель сражались с превосходящими силами противника.
Реальный герой
Даже после рокового дня 20 июля сопротивление в крепости продолжалось. Много ходило после слухов и легенд о том, кто, как и где еще стрелял по немцам из подземелий до зимы 1941-го… Но последним достоверно известным защитником крепости считается командир 44-го стрелкового подразделения, тот самый майор Петр Гаврилов. Кстати, несмотря на такие имя и фамилию, по национальности – татарин. Его фронтовая судьба достойна отдельного повествования. В Красной армии он был с 1918 года, с 18 лет. С первых залпов Великой Отечественной командовал восточным фортом крепости.
«Разбуженный на рассвете артиллерийской канонадой, я вскочил с постели и глянул в окно. Брестская крепость пылала в огне. Вдруг раздался оглушительный взрыв. В квартире вылетели рамы и двери, посыпалась штукатурка. Оказывается, в соседний дом угодила вражеская бомба. Десятилетний сынишка и больная жена прижались ко мне, ища защиты», - вспоминал Гаврилов.
Ему удалось собрать 400 бойцов, вооруженных не только винтовками, но и несколькими пушками и пулеметами. Они отбили несколько атак. Но 29 июня во время страшной бомбардировки погибла почти половина отряда. Однако они не складывали оружия. Добывали воду, выживали – и воевали. К 23 июля полуживым остался только командир, остальные погибли среди камней. Разбирая развалины взорванного каземата, немцы нашли тяжелораненого Гаврилова, который боролся с захватчиками 32 дня.
«Пленный майор был в полной командирской форме, но вся одежда его превратилась в лохмотья, лицо было покрыто пороховой копотью и пылью и обросло бородой. Он был ранен, находился в бессознательном состоянии и выглядел истощенным до крайности. Это был в полном смысле слова скелет, обтянутый кожей», - даже в реляции врага чувствовалось уважение к бесстрашному русскому офицеру.
Майор Гаврилов выжил. Его поместили в офицерский лагерь Хаммельбург, где шла психологическая обработка советских командиров, чтобы склонить их к сотрудничеству. Конечно, ни сломать, ни запугать, или купить Гаврилова, у нацистов не получилось. После Победы и освобождения, проверка «Смерша» ничего на нашла против прошедшего плен майора. Его восстановили в звании и уже в конце 1945 года назначили начальником лагеря для японских военнопленных, строивших железную дорогу Абакан–Тайшет. Единственное – его не восстановили в партии. По официальному заключению, звучащему вопреки элементарному здравому смыслу - «за утрату партбилета». Когда история защитников крепости получила всесоюзную известность, майору присвоили звание Героя Советского Союза – к счастью, не посмертно. Заслуженно прославили в книгах, кинофильмах и даже в учебниках истории. Герой ушел из жизни 26 января 1979 года. Похоронили его на мемориальном кладбище Бреста, рядом с боевыми товарищами.
Смерти вопреки
Но не все воины-жамбылцы погибли во время боев в крепости. Часть из них – ранеными и контуженными, оставшиеся без оружия и боеприпасов, попали в плен. Это рядовые Бектай Жанысбаев, Байгожа Базарбеков, Жайлау Борибаев, Виталий Грицаненко, Баялы Жарылкасымов, Калибай Испаев, Куасбек Кусикбеков, Абдикасым Отешов, Жумык Садибеков, Екимбай Сейдалиев, Закен Сыргабаев. Они прошли все круги ада немецкого плена, в конце войны были освобождены и вернулись домой. Абилкасым Зарлеев, попав в плен, сумел бежать из него, воевал до конца войны, вернулся домой. Сейтказы Турбеков был освобожден из плена в 1944 году, с осени которого по май 1945-го воевал до победы, остался жив. В немецких лагерях погибли Бимахан Спанов, Сайхымбай Сангытов, Трофим Медяков, Бойтан Курапбергенов. Вот такие солдатские судьбы.
Вместо заключения
Рассказывать об истории этих боев можно очень долго. Как же можно охарактеризовать действия наших воинов в тех нечеловеческих условиях? Мы не будем цитировать советских или иных историков, просто приведем выдержку из документа врага, которому в данном случае не было надобности что-то приукрашивать:
Извлеченный опыт:
1. Наступление на крепость, в которой сидит отважный защитник, стоит много крови. Это простая истина еще раз доказана при взятии Брест-Литовска. К сильным ошеломляющим средствам морального воздействия относится также тяжелая артиллерия.
2. Русские в Брест-Литовске боролись исключительно упорно и настойчиво. Они показали превосходную выучку пехоты и доказали замечательную волю к борьбе.
— Боевое донесение командира 45-й дивизии генерал-лейтенанта Шлипера о занятии крепости Брест-Литовск, 8 июля 1941 г.
Ну, вот пока что и все на этот раз…
Юрий ЕФИМОВ
